Клэр приносит мне покой каждую минуту, каждый час.
Ее теплый, сладкий аромат и низкий, мягкий голос стали основой моей жизни. То, ради чего я сейчас живу.
Я думал, что мы вернемся в Пустошь, как только безумие после гала-вечера утихнет. Я опубликовал электронные письма, записи и все имеющиеся у меня улики против Валенсии и Парсонса. Мой адвокат добился отмены приговора заочно, а мой отец заключил сделку с новым начальником полиции, которая позволит Братве действовать вполне комфортно, как это было всегда.
Вместо этого я нахожусь в первом отпуске в своей жизни, путешествуя с Клэр по Москве, Санкт-Петербургу, Сочи, а теперь и по Карелии. Мои деловые заботы кажутся далекими и призрачными. Меня интересуют только Клэр и то, что происходит здесь и сейчас.
Найл Магуайр убежал в Дублин, и Коннор Магуайр позволил ему. Я уверен, что гнев Коннора всепоглощающий, и все же он не мог заставить себя наказать своего сына так, как тот заслуживал.
Я планировал сам выследить Найла и убить его. Но даже из-за этого мне не хочется покидать Клэр. Даже на один день, даже на один час.
Я не стал более милосердным человеком, но, возможно, я стал более терпеливым.
Легкие шаги Клэр подкрадываются ко мне сзади, по древним восточным коврам, которыми устлана дача. Она может быть тихой, но никогда не сможет подкрасться ко мне незаметно. Я разворачиваюсь и хватаю ее, раскачиваю в воздухе и крепко целую.
— Осторожнее! — говорит она, задыхаясь.
Я поставил ее на пол, глядя в блестящие глаза и раскрасневшиеся щеки.
— Когда это ты просила меня быть осторожным? — требую я.
Клэр пытается скрыть улыбку, но это невозможно.
— Некоторые вещи меняются, — говорит она.
— Какие вещи?
— Ну, количество людей в нашей партии… — говорит она.
Теперь мое сердце бешено колотится, и меня охватывает редкая эмоция: я боюсь. Боюсь, что я не правильно ее понимаю.
— Ты говоришь мне то, что я думаю?
Она кивает, мило краснея.
— Наверное, это произошло несколько недель назад. На заднем сиденье кабриолета…
Крик радости вырывается из меня, поражая нас обоих. Я хочу снова подхватить ее на руки, но я собираю все остатки самообладания, вместо этого нежно кладу руку ей на живот.