Я еще минуту сижу, смотрю на это спящее чудо, почти не втыкая. Что делать? Как вести себя дальше? Даже хочу уже растолкать этого зверя и устроить истерику. Сгибаю ноги, чтобы пихнуть его в бок, и вдруг вижу, как напряжено лицо Володи даже во сне. Как на лбу пульсирует венка, как губы поджимаются. И… сдаюсь.
Он ведь пришел?
И с телефоном моим что-то. Это же очевидно. И вообще непонятно, как он дверь открыл.
Я даже поднимаюсь с кровати, чтобы проверить, не выломал ли он дверь. Но замок на месте. Целый.
Ладно.
В горле пересохло, и я иду на кухню, наливаю себе воды и думаю, что делать дальше. Сна ни в одном глазу.
Возвращаюсь в спальню и еще несколько минут смотрю на Володю. Он выглядит в костюме в белой постели совершенно несуразно, но мне все равно приятно, что он здесь. Настолько, что просыпается аппетит, и я с чистой совестью иду доедать рис с курицей, приготовленные накануне. В какой-то момент понимаю, что ем и глупо улыбаюсь. Он здесь. Оказывается, мне для счастья нужно не так много. Еще, пожалуй, чтобы он в постели чистый лежал, без запахов чужой телки. А есть ли запахи? Или того хуже, губная помада. Кошмар, чувствую себя ревнивой женой и все равно возвращаюсь в спальню и приближаюсь к Володе. Принюхиваюсь и чувствую только аромат домашней выпечки. На манжете есть светлый волос, но я его брезгливо убираю. А потом и вовсе решаю раздеть Володю.
В конце концов, это моя кровать. И спать он здесь не будет… одетым. Ну что это такое.
И я просто беру и начинаю худо-бедно избавлять его от одежды, открывая для себя новые грани тела этого сложного человека. А еще понимаю, что как идиотка уже простила ему все.
Просто потому, что он вернулся.
Потому, что он пришел спать ко мне, а не остался с женой.
Стягиваю с него штаны, немного замешкавшись, когда вытаскивала ремень. Но потом смелею и рассматриваю волосатые ноги бегуна. Замечаю тонкий шрам под коленкой и еще один на бедре. Широкий.
Потом расстегиваю пиджак, рубашку. Заливаюсь краской, когда открываю перед собой твердые мышцы живота, кубики, черт бы их побрал. Когда он успевает столько заниматься? Сложно вертеть центнер отборного мяса, но я справляюсь, оставляя своего мужчину в одних трусах. Немного подумав, снимаю и их, сдерживая рвущееся хихиканье.
Ужас, рядом со мной голый, идеальный мужик, а я смеюсь.
Но, блин, со мной голый, идеальный мужик. И он мой. Что может быть лучше?
Вот теперь могу с чистой совестью спать лечь, что и делаю.
Правда, лицом к нему. Взгляд не могу от члена оторвать Он расслаблен, лежит, грустно склонив головку к бедру, и словно скучает. Просит ласки.
И я зачем-то пальчиком провожу по мягкой, гладкой плоти. Словно шелк. Но тут же отдергиваю, потому что головка, словно змеиная, учуявшая добычу, дергается. Следом и весь удав за ним поднимается во весь свой немаленький размер. Я сглатываю и чуть отодвигаюсь.
Мне становится невыносимо стыдно и горячо. Извращенка. Я накрываю удава одеялом, но это не помогает скрыть проблему.
Володя при этом спокойно спит дальше. Ужас.
ebooksa