Едва путешественники миновали Рязанское княжество, как в степях половецких были приведены в ужас: на них надвигалось громадное скопище татар.
Однако в данном случае Митяй явил себя истинным, сильным духом мужем.
Он один не растерялся.
Зная, что татары уважают русское духовенство, он выехал вперед и закричал надвигавшимся хищникам, что хочет видеть хана.
Имя хана было священно в глазах татар.
— Он хочет к хану — поведем к нему!
И Митяя с его спутниками привели в город Сарай.
Отец Михаил и там сумел повести себя так, что новый главный хан Тюлюбек — номинальный владыка, так как всем управлял Мамай, его дядя, — выдал ему ярлык для безопасного проезда. Ярлык этот начинался очень оригинально: «Мы, царь Тюлюбек, дядиною Мамаевою мыслию»…
После этого наши путники благополучно добрались до Крыма, там сели в Кафе на корабли и поплыли к Константинополю.
И плавание было также благополучно.
Недалеко было до царственной Византии, когда Митяй вышел на палубу освежиться.
У него болела голова и во всем теле чувствовалось недомогание.
Лучи месяца серебрили воду. Вдали, как неясный призрак, возносился купол Святой Софии — Божьей Премудрости…
Константинополь был виден. Цель была почти достигнута. Патриарх его непременно посвятит. Разве он осмелится ослушаться главного своего благотворителя, великого князя Московского?
Быть может, через несколько дней он, отец Михаил, будет уже стоять в храме Святой Софии как признанный и посвященный митрополит всея Руси.
Что-то кольнуло в боку… Что-то ударило в голову…
И вдруг Митяй покачнулся, ухватился за борт и крикнул слабым голосом:
— Помогите!
Его свели, вернее, снесли в каюту. Он впал в беспамятство и к утру скончался, когда корабль был у самого Константинополя.
Его похоронили в предместье Галата.