Вследствие этого хотя Ольгерд твердо обещал помощь Михаилу Александровичу, но когда тот требовал немедленного выступления, ему отказывали.
Причины приводили разные. То, что часть войска надобно теперь выслать к немецкому рубежу, то, что поход глубокою осенью неудобен: надо подождать зимы, когда реки замерзнут и дороги станут хороши.
Как ни бился тверской князь — кроме обещания, он ничего не получал.
Видя Михаила Александровича грустным, Свидрибойло выказывал ему притворное сочувствие.
— Будь моя воля, я бы сейчас пошел с войском, — говорил он, — но великий князь не хочет. Я его и то уговаривал… Он все говорит, что еще время терпит.
Время-то, может быть, действительно терпело, да князю-то не терпелось.
Напрасно он прибегал к сестре с просьбой похлопотать за него перед мужем; хлопоты ее не увенчались успехом: влияние советов коварного княжеского друга было сильнее.
Однажды, как бы желая утешить печального Михаила Александровича, Свидрибойло подал ему совет:
— А знаешь, княже, что было бы лучше всего? Поезжай к себе и начни войну с Москвой. Как только об этом узнает Ольгерд, он сейчас двинет рать тебе в помощь.
— Так ли?
— Голова моя в том порукой.
Князь тверской ухватился за эту мысль.
Совет казался ему хорошим; тем более что он засиделся в Вильне, да и хотелось поскорей вернуться на Москву.
Заручившись снова твердым обещанием Ольгерда оказать ему помощь, он уехал в Тверь, полный надежды, что теперь справится с Дмитрием Иоанновичем.
Ко времени его прибытия в свою область Вельяминов и Некомат еще не вернулись из Орды.
Приходилось ждать их и медлить с открытием военных действий.
Литва Литвой, но и Орда нужна.
Кроме того, посланцы должны были привезти от хана новый ярлык на великое княжение. Тогда повод к войне был бы самый законный.
XI. В Орде
Долог путь до столицы Орды — Сарая. Сперва — дремучие леса, потом степи бесконечные, унылые, прерываемые порою еще более унылыми солончаковыми пустынями.