Таким образом предсказание святого Сергия исполнилось.
Судьба другого честолюбца — епископа Дионисия — оказалась также печальной.
Он достиг Царьграда, но, так как не имел княжьей грамоты, был наречен не митрополитом, а только архиепископом; в судьбище же ему входить не пришлось, так как Митяй умер.
Дионисий вернулся в Россию.
Великий князь полюбил его за ум и начитанность и на этот раз сам отправил его к патриарху, чтобы тот нарек его митрополитом всея Руси.
Воля княжая была исполнена. Дионисий получил сан митрополита всея Руси, но… на возвратном пути его остановил князь киевский Владимир Ольгердович.
Дело в том, что в Киеве находился ранее поставленный митрополит Киприан, которого, однако, Димитрий Иоаннович не хотел признавать общерусским духовным владыкой.
Теперь так же поступил с Дионисием и князь киевский:
— У Руси есть уже митрополит — Киприан. Тебе незачем ехать!
Дионисий был взят под стражу и скончался в неволе.
Было позднее утро.
Пахомыч, несколько постаревший, но значительно раздобревший, сидел в барских палатах и, выслушивая доклады ключников, зычно покрикивал.
За несколько лет он совсем вошел во вкус владения большою вотчиною и чувствовал себя уже не холопом, а настоящим господином.
Тем более что и копеечка про черный день была отложена немалая.
Вбежал холоп растерянный, не то обрадованный, не то испуганный, и крикнул:
— Боярин прибыл.
На мгновение стало молчание.
— Полно врать-то. Какой боярин, — проговорил Пахомыч, и в то же время лицо его стало покрываться бледностью.
Но в это время послышались в сенях шаги, и вошел Андрей Алексеевич в сопровождении Андрона.
Пахомыч сидел остолбенев. Потом встал, качаясь, и пробормотал: