Вернемся теперь к путешествию великого князя на богомолье.
Когда Димитрий Иоаннович въезжал в монастырские врата, зазвонили во все колокола обители.
На паперти соборного храма его встретил преподобный игумен с крестом и святою водою. Когда князь приложился к кресту и был окроплен святою водою, преподобный Сергий сам принял благословение от митрополита Алексия, потом облобызался с ним.
Затем преподобный облобызался и с Митяем.
Странную противоположность представляли друг с другом великокняжеский духовник и великий игумен.
Отец Михаил был одет в богатую рясу, на груди красовался осыпанный драгоценными камнями крест; он выглядел красивым, сильным и смотрел гордо.
Святой же Сергий был облачен в старенькую ризу, такую же эпитрахиль и ветхую, заплатанную рясу из грубой домотканой бумажной материи; он был невысок ростом, худ и имел болезненный вид.
Не было на нем ни камней драгоценных, ни дорогой одежды; он выглядел беднейшим иноком…
Но стоило взглянуть в его кроткие, глубоко запавшие глаза, чтобы понять, что ему не нужны никакие внешние отличия, что он отмечен Самим Богом: так ласкал, и манил, и проникал в душу его взгляд.
Отслушав литургию, которую совершил святый владыка в сослужении с преподобным игуменом, великий князь прошел в келью святого Сергия.
Это была очень маленькая, полутемная каморка с простым некрашеным столом и такими же скамьями.
— Потрапезуйте со мной, — предложил Сергий, — есть у меня хлебушка свежий — сам сегодня испек, — водица хорошая, ключевая, да малость рыбки печеной…
Великий князь и владыка разделили с преподобным скромную трапезу, только отец Михаил ни до чего не дотронулся и с оттенком пренебрежения смотрел на скудные снеди.
По окончании трапезы Димитрий Иоаннович сказал преподобному:
— Черные времена приходят, отче… На Москву вороги ополчаются…
Он передал святому о замыслах Михаила Тверского, о возможности одновременного нападения на Русь Литвы и Орды.
— Твои молитвы, отче, доходны до Господа. Помолись за меня да за Русь православную.
— Доходны ль мои молитвы до Господа, о сем и мыслить не смею. По неизреченной милости Своей Господь порою дает мне по вере моей. А я за тебя, княже, первый молитвенник. Молитвы мои, княже, всегда с тобою. А ты не робей духом — сие грех. На милость Божию надейся. Бог поможет… Не хощет Он, милостивый, погибели чад Своих…
И долго говорил святой Сергий. Слова его были просты, безыскусственны. Он говорил о неисчерпаемом милосердии Божием, о Его любви к людям, о том, что нет такого трудного дела, такого подвига, который нельзя было бы свершить, уповая на помощь Божию.
Целительным бальзамом была речь преподобного для смятенной души великого князя.