— Сам удивляюсь, если честно.
— Да? — Во взгляд Алины постепенно возвращалась осмысленность. — А я поняла из новостей, что ты давно уже к такому привык.
— До сегодняшнего дня я считал, что к такому не привыкнешь. Но, видимо, действительно существует некий предел, после которого перестаешь нервничать.
— Все еще не могу поверить, что ты один так легко справился с ними троими. Как с детьми. Знаешь, я ведь тоже однажды дралась. Еще в школе.
— И как, успешно?
Алина, видимо, почувствовала в моем голосе улыбку, поэтому, смешно нахмурив брови, пихнула меня кулачком в плечо.
— Я тут душу, значит, изливаю, а он ржет сидит!
— Ну, извини. — В примирительном жесте раскрыл я ладони, не отрывая рук от руля. — Просто с трудом тебя могу представить дерущейся. Ты хоть победила тогда?
— Не знаю, — задумчиво ответила девушка, пожимая плечами, — мы тогда катались по земле с моей соперницей, выдирая друг другу волосы минут пять. И никто не хотел сдаваться, просто сил уже не оставалось.
— Ты сказала «соперницей?»
— Ага… мы из-за мальчика подрались. Смешно, правда?
— Да как сказать… за меня никто никогда не дрался, но мне кажется, что смешного тут мало.
— Мне тоже тогда, если честно, не было смешно. Скорее стыдно. А знаешь что потом сделал этот мальчик? Вот не угадаешь…
Так, под несмолкаемый щебет Алины я вел автомобиль к ее дому, но все чаще и чаще поглядывал в зеркало заднего вида. Я старался не подавать виду, но когда раз в четвертый брякнул что-то невпопад, девушка насторожилась.
— Серёж, что-то случилось? Ты стал какой-то отстраненный.
Глубоко вздохнув, я решил ей все-таки рассказать.
— Ну, не то чтобы случилось, но есть у меня основания полагать, что скоро случиться.
Мой выразительный взгляд в зеркало на этот раз не укрылся от брюнетки, и она оглянулась назад.
— Ничего не вижу… ну машины едут…
— В темноте, конечно, не совсем понятно, но, похоже, три из них едут за нами.