— Пого…
Я не стал дослушивать и просто бросил трубку. Эту симку вытащил, согнул, положив на угол стола, и смыл в унитаз.
Кто бы сомневался, что старый интриган засветится в моей жизни еще не один раз, и даже не два. Теперь главный вопрос, какую роль он сыграл во всем этом?
В голове роились десятки мыслей, одна другой бредовей. Но одно я понял точно — Дамиру я пока не могу доверять. Не потому что он ненадежный человек, нет, вовсе не поэтому. А потому что он слишком наивный и внушаемый. Как минимум раз он уже сплясал под дудочку Сухова, втянув меня в невероятно мутное дело с покойным замом председателя следственного комитета, так что второй раз я рисковать точно не стану.
Открытым остается вопрос, какой интерес генерала во всей этой ситуации со Штырём? Знал ли старик о случившемся недоразумении между мной и людьми Штырева на парковке «Воина»? Определенно. Если уж Саныч опознал в них вассалов одного из криминальных лидеров столицы, то уж хронический мент одним взглядом способен их просветить, как рентгеном. И вероятность того, что вся шумиха в прессе об этом происшествии не попала в его поле зрения просто минимальная.
И если он знает о похищении уже сейчас, значит, напрашивается только один вывод: меня пасли. Почему тогда не вмешалась полиция? Не успели или не собирались изначально? Хрен знает… слишком мало информации, чтобы делать какие-либо выводы. Но одно я могу сказать с уверенностью, какой бы он интерес не имел, лично мне это не сулит ничего хорошего.
За размышлениями и прикидками я даже не заметил, как пролетели полчаса. Позвонив Надежде Васильевне с нового номера, узнал, что она почти подъехала. Пора было идти встречать. Даже в такой малости я перестраховывался, не рискуя называть свой адрес по телефону.
Встречая ее старенький Рендж Ровер в условленном месте на парковке перед торговым центром, с замиранием сердца отметил, что с главврачом в машине сидит какой-то мужчина. Я немного успокоился, когда Надежда Васильевна беспрепятственно вышла из салона, хоть и немного взволнованная. Будь она заложницей, вряд ли ее так просто бы выпустили…
По мере ее приближения, я ощущал, как ее волнение утихает. Она увидела меня, заметила, что все мои конечности находятся в целости и сохранности, отметила естественную позу, нехарактерную для тяжелораненного, даже кровавых луж вокруг меня не наблюдалось.
— Сергей Анатольевич, как я рада вас видеть! Вы не представляете, чего я себе напридумывала, пока ехала! И… кхм… — она окинула взглядом мой прикид, состоящий из легких кроссовок, фиолетовой олимпийки с глубоким капюшоном и штанов защитного цвета, — вам идет спортивный стиль. Раньше я имела удовольствие лицезреть вас исключительно в строгих костюмах.
— Спасибо, Надежда Васильевна, я польщен. — Я не был сейчас расположен разводить политесы. — Но скажите, кто этот человек, что приехал с вами?
— Ах, это… не беспокойтесь! Это наш штатный хирург. Я ему доверяю, как самой себе. Просто я побоялась, что не смогу вам помочь в вашем… вопросе, поэтому пригласила его. У него в прошлом, до того как перешел работать к нам в хоспис, была очень богатая практика по восстановительной хирургии. — Она для пущей убедительности рубанула ладонью по воздуху. — Он точно сумеет вам помочь. Если вы, конечно не возражаете.
Я, в принципе, не возражал. На этой квартире я не планировал больше появляться, так что засветить ее еще и перед этим хирургом для меня не было чем-то критичным.
Получив мое согласие, главврач кивнула и вернулась за своим коллегой. Он вышел из автомобиля, неся в руках небольшой чемоданчик.
Вскоре, буквально через минуту, мы в полном составе уже располагались в моем временном пристанище. Подготовив к предстоящему вмешательству место, я уселся в глубокое кресло и положил обе руки на высокий стол.
Закатав рукава моей спортивной кофты, хирург, имеющий типично чеховскую внешность, осуждающе поцокал языком.
— Зачем же вы так запустили? Ждали, что само зарастет?
— О чем вы? Я получил эти отметины только вчерашним вечером.
Мужчина осуждающе взглянул на меня, а затем обменялся многозначительными взглядами с Надеждой Васильевной.
— Знаете, я здесь только потому что Надежда меня очень просила вам помочь. Я все понимаю, мы незнакомы с вами, и вы не обязаны быть со мной откровенным, но держать меня за дурака не нужно. Я достаточно давно практикую в хирургии, чтобы уметь отличить свежие раны, от недельной давности.