— Сегодня я за него.
От раздавшегося с задних сидений жутковатого голоса Градус чуть не подпрыгнул. Мля! Тут еще кто-то есть?!
— Че за ботва? Вы кто такие, нахрен?! — Говоря это, бандит уже чувствовал, что вся эта ситуация не просто дурно пахнет, а просто смердит. Походу, это все с самого начало было спланированной заманухой. Каким-то образом Палыч все же умудрился подставиться. А значит, выслушивать ответ не было никакого смысла, нужно немедленно действовать, валить этих ишаков!
Градус рывком сунул руку под одежду, пытаясь выхватить пистолет, однако что-то снова пошло не так. В груди у него пронзительно кольнуло, что аж захотелось вскрикнуть, и конечности вдруг отказались подчиняться ему, опав безвольными плетьми. Разум начало сковывать стальными щупальцами парализующего ужаса, хотя мозг еще отчаянно подавал какие-то команды, пытался заставить своего хозяина бежать без оглядки, но все его потуги были тщетны, и ему оставалось лишь смотреть на подступающую непроглядную черноту, что постепенно застилала ему взор. Последним же пришло ощущение ватной легкости и невесомости, словно он медленно опускался на дно самого мрачного моря, из которого никто и никогда не выплывал.
Градус оказался очень дисциплинированным и крайне осторожным типом. Даже сейчас, получив сообщение от своего босса, он каким-то неведомым образом почуял, откуда дует ветер, и первым делом отзвонился подельникам, что охраняли Алину, чтобы те держали ухо востро. Те, вроде бы приказу вняли, но разве это им поможет? Я теперь знаю адрес, где они прячут девушку, и с марионеткой из их предводителя без всяких проблем смогу войти туда.
Не теряя времени, я оставил своих марионеток в машине, а сам поехал с одним только покойным помощником Хана. В перестрелке у особняка я потерял либо засветил почти весь свой автопарк, и эти два автомобиля остались у меня единственными, которые никто не мог разыскивать. Так что ими нужно было очень грамотно и осторожно распоряжаться, поскольку впереди у меня еще маячило длительное противостояние с неизвестными заказчиками, следы которых вели прямиком в Федеральную службу безопасности. И как мне их доставать, я пока с трудом представлял, но у меня еще было время на размышления.
Эх… узнай я о том, кто за меня взялся еще в самом начале этой истории, то без раздумий бы свалил из страны, только б загранпаспортом в иллюминатор Москве помахал. Но теперь… теперь кое-что изменилось во мне. Я вдруг осознал, что могу бороться за себя, свою жизнь и свободу с кем угодно. Биться до последнего врага, литрами проливая чужую кровь и устилая дорогу трупами. Я твердо вознамерился обратно отвоевать свое мирное бытие, которого меня лишили, и никуда не побегу. Бежать нужно тем, кто пытается меня убить или использовать, потому что я скоро приду за ними.
Сжимая кулаки в унисон своим воинственным мыслям, я даже не заметил, как начал терять контроль над даром. Он просто в какой-то момент сорвался, как спущенная пружина, и раскинул свои щупальца вокруг, подобно хищному спруту, пытаясь дотянуться хоть до кого-нибудь. Но слава богу, что на пустующей дороге не наблюдалось ни одного автомобиля, а то могло бы закончиться и аварией.
Заставив волевым усилием туманные отростки втянуться внутрь моего тела, я остро пожалел, что не прихватил из второй машины хотя бы одну махонькую баночку Колы. Ее колючие пузырьки и приторная сладость отчего-то прекрасно помогали успокаивать разбушевавшуюся Силу. Надо вообще взять за правило, носить с собой про запас несколько банок, на случай чрезвычайных происшествий, а то мало ли в какую ситуацию я могу из-за этого попасть…
Ехали мы достаточно долго, и маршрут наш пролегал аккурат через половину столицы прямо в Дзержинский, где телефон Алины последний раз и засветился в сети. Там мы еще некоторое время прыгали по ямам донельзя разбитых дорог, пока не подъехали к абсолютно безликому серому домику, который увидь, и даже глаз не зацепится. Находился он почти в двух километрах от тех координат, что дал мне Дамир, так что без Градуса я бы этот сарай в жизни б не отыскал.
Марионетка, подчиняясь моим мысленным приказам, заглушил мотор и вышел из автомобиля под мелкий моросящий дождик, что оседал на одежде водяной пылью, будто брызги из пульверизатора. Подойдя к калитке, покойник замкнул два торчащих из забора проводка, что заменяли здесь звонок и стал ждать. Лично я ничего не услышал, но из-за калитки тот час же донеслись чьи-то гулкие шаги, под которыми надрывно заскрипели деревянные ступеньки.
— Кто?!
— Хер в пальто! Открывай, Жома.
— Градус, ты чтоль?
— Я бы удивился, если б ты не узнал. Резче давай воротину отпирай!
Звякнула цепочка, щелкнул массивный металлический засов, и калитка отварилась, явив нашим с Градусом взорам невысокого, но очень коренастого мужичка, который со своими переломанными ушами походил на заядлого борца-вольника.
— О, а это кто с тобой?! — Жома успел напоследок только лишь удивиться, потому что Сила почти мгновенно остановила ему сердце. В следующую секунду он уже поднялся с земли моей послушной марионеткой.
Теперь мы втроем вошли внутрь. Мертвецы впереди, а позади я. Во избежание ненужных сюрпризов, так сказать. Минуя небольшую прихожую, мы попали в комнату, где из всей обстановки были только телевизор, какой-то захламленный сервант времен двадцатого съезда ЦК КПСС, стол и диван, на котором недовольно насупившись сидели еще двое человек.
Эта парочка умерла даже раньше, чем успела повернуть в нашу сторону головы. Я умертвил их, примерно, с пяти метров, чувствуя, что у этого расстояния еще большой запас. Я вполне могу убить человека и с десяти, как минимум, а то и еще пара-тройка метров в запасе останется. Похитители почти синхронно обмякли в кресле, а я даже некоторое время колебался, стоит ли их вообще поднимать. В итоге решил, что стоит, потому что я сейчас как никогда нуждался в своих преданных легионерах. А набирать свое воинство кроме как из уголовников, мне больше не из кого. По крайней мере, совесть не позволяет.
Короткий всплеск Силы, бьющее по восприятию ощущение мерзости и отвращения, испытываемое возвращенными с того света мертвецами, и мой маленький отряд пополнился еще двумя преданными исполнителями.