– Открой свои проклятые глаза!
Что-то обожгло щеку, в мыслях будто щелкнул выключатель.
Пощечина.
– Что за… – просипела я.
– У меня тот же вопрос! Что ты творишь?!
Не успела я вернуть голову в исходное положение, уже поняла – рядом был Солейль, взъерошенный и взбешенный. Откинув со лба челку, выпрямившуюся и потемневшую из-за воды, он с усталым вздохом сполз на пол, придержавшись за раковины:
– Совсем долбанулась?
Я моргнула, фокусируясь.
Вода, залившая помещение, я, растянувшаяся у стены в маленьком «озерце», и промокший до нитки Солейль, сверлящий меня злобным взглядом.
– Что случилось? – проблеяла я.
Солейль ухмыльнулся:
– Шел к изошнику, когда услышал крики из туалета для карантинного класса. Решил разобраться. Захожу – а тут ты в полной раковине топишься, да так, будто тебя кто-то за волосы держит и выбраться не дает! Вытащил тебя, а ты дерешься, царапаешься. Вот теперь скажи мне, какого хрена ты делала. С удовольствием послушаю!
Я спрятала лицо в ладонях и уткнулась в колени.
– Не думаю, что могу объяснить.
Потому что сама не понимаю, что происходит.
– Отвяжись от меня.
– После такого-то? Не дождешься.
Собралась, называется, спокойно дойти до спортзала, погрузившись в размышления о своих явно проявляющихся психических расстройствах. Шиш тебе, Ия, жизнь несправедлива! Встречай своего проводника-липучку да терпи, дорогуша.
Происходящее не укладывалось в голове. По логике, Солейль должен был забыть о том, что видел, ведь его это не касается, да и вряд ли он жаждал оказаться по уши в дерьме, но вместо этого вцепился в меня, как пиявка. И началось это сразу после того, как я более или менее восстановила способность ориентироваться в пространстве.
Оставлять пол мокрым было нельзя: вода норовила вот-вот вылиться за пределы туалета и вздуть паркет в коридоре, поэтому я, не горящая желанием платить за ремонт, вытащила тряпку из арсенала уборщицы и принялась вытирать образовавшееся «озерцо». Солейль некоторое время наблюдал за моими потугами, а потом вдруг поднялся, взял швабру, насадил на нее большую пушистую тряпку и принялся помогать. Молча. Чаще всего он оборачивался ко мне спиной, поэтому у меня не было возможности вглядеться в его лицо, но когда он сливал воду в раковину, я заметила его очевидную задумчивость.
ebooksa