— Между прочим, меня зовут Роберт, — обратился к собравшимся Мерфи. — Можно просто Боб.
— Он и на Бобика откликается, — ввернул обиженный на весь свет, то есть на себя самого, Крюков.
— А вас как зовут? — спросила его Мария. — А то неудобно по фамилии.
— Меня зовут Крюков, — сказал Крюков.
— Нет, имя, — настаивала Мария.
— У него замечательное имя, но он его почему-то считает неприличным, — пояснила Ирина.
— Какое же? Акакий? Хераск? Фаллопий?
— Может Говней, Перебздей или Мудей какой-нибудь? — предположил Антон. — А что? Нормальные русские имена.
— Не угадали. У меня не русское имя, — сдался Крюков. — Когда меня привезли из роддома, отца срочно откомандировали в Восточную Германию, а мама заболела. В то время у нас проездом гостила папина старшая сестра. Она была инженером на каком-то ударном строительстве и приехала в Москву получать орден за перевыполнение очередной пятилетки. Она меня и оформила в духе тогдашних идей. Родители потом чуть в обморок не упали. Но было поздно. С тех пор она к нам больше не приезжала, не звонит и не пишет.
— И как же она вас окрестила? Или озвездила? — поинтересовалась Мария. — Кто вы? Индустрий? Энергий? Днепрострой?
— Или Ленин-В-Ссылке? — предположил Антон.
— На букву «П». Угадайте с трех раз, — подсказала Ирина.
— Прораб?
— Паровоз?
— Политбюро?
— Прогресс! — продемонстрировал знание русского языка Мерфи.
— Полет-На-Луну! — снова блеснул интеллектом Антон. — Или Привет-Участникам-Двадцатого-Съезда-КПСС?
— Один идиот недавно сына Пушкиным назвал. Представляете? Пушкин Иванов! Или Пушкин Лермонтов! Хуже уже некуда.
— У меня хуже, — печально сообщил Крюков. — Меня зовут Пявчет.
— Как???!