Число зверя

— Вагнер! Я так и знал. — Рудаков выругался сквозь зубы. — Интересно, чем эти люди ему помешали? Или могут помешать? Я с самого начала был уверен, что вагнеровский «Юнител» — прикрытие для наркоторговли. А теперь он решил утопить всех, от кого можно ждать неприятностей. Но он забыл внести в список меня!

— Может быть, и не забыл, — мрачно проговорил Асланбек. — Когда мы с ним прощались, я прицепил ему микрофончик, который вы мне дали в прошлый раз. Решил послушать. И услышал кое-что интересное: следующими он собирается сдать меня и, соответственно, вас. Но почему он думает, что, когда меня возьмут, я не назову его имя или не расскажу своим то, что знаю о нем самом?

Рудаков вздохнул:

— У меня на это только один ответ — список этих имен найдут в кармане твоего трупа… Или моего, что вернее.

Он не договорил. Два хлопка слились в один. Шприц-стрела со слоновьей дозой снотворного попал ему в плечо. Второй такой же вонзился в Асланбека. Тот еще успел заметить, как трое «работяг» рванулись к ним. Отключаясь, он услышал имя «Мясник». Или ему это только показалось?

Наутро все газеты пестрели сенсационным сообщением:

«Вчера в вагоне метро был найден мертвым сотрудник аппарата уполномоченного по делам Северного Кавказа. Он был убит ножом, с особой жестокостью. Рядом с ним в бессознательном состоянии был обнаружен один из высокопоставленных чиновников ФСБ. Имена в интересах следствия не разглашаются, но авторитетные источники в ФСБ сообщают, что убийство — дело рук чеченской наркомафии.

Подозреваемые в совершении этого чудовищного преступления задержаны и доставлены в следственный изолятор «Лефортово». Роль в этом деле высокопоставленного сотрудника ФСБ, найденного рядом с убитым, уточняется».

Прочитав эту заметку, полковник Рудаков скомкал только что полученный приказ директора ФСБ о своем увольнении и закрыл глаза.

«Итак, ФСБ обезглавлена. Причем, с моей помощью. Похоже, в наших спецслужбах сейчас никто не в состоянии противостоять натиску господина Вагнера».

Участковый инспектор Московской краснознаменной милиции капитан Мурашов органически боялся начальства. Кроме незаслуженных разносов и втыков он не видел от него иных знаков внимания — ни тебе очереди на квартиру, ни путевки в Сочи.

Поэтому он предпочитал пребывать на своем опорном пункте, находившемся в самом сердце спального микрорайона Годуново, или на объекте — непосредственно в жилмассиве этого самого микрорайона. Заходя в родное отделение милиции, он старался сделать свои дела и исчезнуть как можно быстрее и незаметнее. Он был рабочей лошадью системы правопорядка, причем изрядно ею заезженной.

Но сегодня день был особый. Последний день службы. Приказ уже подписан, с завтрашнего дня он свободный человек. Ему уже поступило с десяток предложений от местных коммерсантов относительно дальнейшей работы. Мурашов проработал на своем участке десять лет и как облупленных знал не только алкашей и хулиганов, но и членов серьезных группировок. Будучи мужиком честным и принципиальным, но не нахрапистым, он пользовался авторитетом среди людей самого разного уровня и социального положения, поэтому сейчас испытывал уверенность не только в завтрашнем, но и в послезавтрашнем дне.

Не успел Мурашов войти в отделение, как его заметил дежурный:

— Что, Петрович, сегодня гуляем отвальную? Не зажмешь?

— Обижаешь, гражданин начальник, вечером жду всех в «Зеленом змие», — отмахнулся было участковый, но дежурный не отставал:

— Тебе тут под занавес халтурка одна перепала. Ребята из спецухи звонили, квартиркой одной интересуются. Квартира номер шестьсот шестьдесят шесть в тринадцатом доме. Тьфу. — Дежурный сплюнул через левое плечо и едва не перескрестился левой же рукой.

— Это в «Красном», что ли?

Дом получил свое название из-за цвета балконов. Во всех соседних домах они были голубыми.

— В «Красном», — подтвердил дежурный. — Что там у тебя, притон? Спецуха просто так носом крутить не станет. Или не владеешь информацией? Эх ты, пенсионер!