Число зверя

— Не за что. — Мясник схватил ее за воротник и погрузил клинок в тело. Потом снова и снова.

При этом края его располосованного ножом противника рукава разошлись, и в разрезе мелькнуло плечо с татуировкой — весело оскаленный череп с крылышками по бокам и буквы «ОШБОН…».

14

Крюков очень расстроился из-за того, что Мария перенесла встречу на завтра. От ее информации могло зависеть очень многое. Но при этом он не пренебрегал и менее ценными источниками, поэтому, как и обещал бойцам СОБРа, двинул по театрам, в одном из которых рассчитывал перехватить одного знакомого говоруна.

Став коренным москвичом, Окике Марафет пристрастился к худшим порокам столичных жителей, в частности, к театру, завел кучу знакомых среди сценической богемы и таскался по премьерам. Не у «Трех хохлов» и не сразу, но Крюкову удалось поймать Марафета на выходе из небольшого, но очень модного театра-студии и привлечь его внимание сигналом клаксона. Марафет сел к нему в «рябуху» и оскалил все свои сорок четыре зуба.

— А, масса капитан! Давно не виделись!

— Что скажешь? — спросил Крюков вечного студента.

— Не знаю-не знаю. — Марафет сделал в воздухе пальцами неопределенный жест.

— Ты мне разъясни: кого ты нам подсунул? Что это за землячок твой такой там сидел и кто к нему в гости заходил? На редкость скромные ребята. Но что самое интересное — кто же все-таки дом взорвал?

— Я сам ничего не понимаю, — покачал головой Марафет. — Раньше поставки героина контролировал Касьян. Но недавно, где-то с месяц назад, появились эти, новые. Касьяна с тех пор никто не видел и ничего о нем не слышал. Новые пока ведут себя тихо, но подгребли под себя касьяновский бизнес. Наши нигерийцы уже вовсю на них работают.

— Твои люди среди них есть?

— Есть, — печально вздохнул Марафет. — Мой племянник Абдулла. Молодой, глупый. Говорит — хорошие бабки платят. Больше, чем при Касьяне. Он в Америке жил, пока его не выслали.

— За что?

— Он в банк уборщиком устроился, чтобы секретные банковские коды узнать. Его поймали, когда он залез в главный компьютер банка. Мы, нигерийцы, лучше всех в мире делаем две вещи: торгуем наркотиками и взламываем компьютерные программы.

— А я думал, что в этих делах самые лучшие — это мы, русские, — удивленно пожал плечами Крюков.

— Ты ошибался, но теперь ты знаешь правду, — заверил его Окике. — Хочешь, докажу?

— Я тебе и так верю, давай к делу. Что это за новая группировка?

— Пока не знаю.

— Узнай. Я буду ждать. Куда тебя подбросить?

— Давай в центр, — распорядился Марафет. — Там разберемся.