Путешествие на «Париже»

– Конечно, – пробормотала Амандина и принялась натягивать на Веру болтающуюся на ней одежду и застегивать крючки. – Знаете, ведь у вас все еще жар. Если вам чего нужно, я могу заказать…

– Хочется сменить обстановку, – обводя взглядом обшитую деревянными панелями каюту, сказала Вера. – И еще мне сказали, что в гостиной будет внук Ласло Рихтера, Макс. Я бы хотела познакомиться с этим мальчиком.

Амандина, расчесывая Верины волосы, согласно кивнула. Она убрала волосы в пучок на затылке и надела ей на голову модную фетровую шляпку. Верин туалет был закончен, и она поднялась с места, но сделала это слишком поспешно, у нее закружилась голова, и она рухнула назад в кресло.

– Вы и вправду хотите идти? – шепотом спросила Амандина.

– Конечно, хочу, – потянувшись за палкой и на этот раз осторожно поднявшись с кресла, ответила Вера. – Амандина, вы поможете мне принести в гостиную механическую копилку? Мне кажется, господину Рихтеру она может понравиться.

Когда женщины вошли в гостиную, она была почти пуста – большинство пассажиров первого класса в это время переодевалось к ужину. В углу комнаты сидели двое – ребенок и няня, и в огромном кресле мальчик – его ноги болтались высоко от пола – казался совсем крохотным. Он сидел, уткнувшись в большую книгу с картинками, и не заметил вошедших; но его няня, лениво штопавшая чулки, тут же обратила на них внимание.

Они сели неподалеку от мальчика и няни, Амандина поставила на столик копилку, и Вера достала из сумки кошелек с монетами. Она положила сантим на ладонь железной девочке, послышался легкий шум, за ним звон монеты. Фигурки задвигались, монетка исчезла.

Мальчик мгновенно выглянул из-за книги узнать, откуда доносится шум. Вера сделала вид, что этого не заметила, и дрожащей рукой положила вторую монету. После четвертой и мальчик, и няня уже стояли в двух шагах от нее.

– А мне можно попробовать? – с волнением спросил мальчик. – Можно я положу девочке монетку?

– Конечно, молодой человек, – сияя, проговорила Вера. – Держи.

Она протянула ему горсть монет, и, откинувшись на спинку кресла, стала наблюдать за мальчиком: он упоенно следил, как снова и снова повторялся трюк с девочкой и собачкой. Всматриваясь в черты ребенка, Вера пыталась найти в них какое-то сходство с Ласло. С грустью она подметила, что у него такие же пухлые губы, тот же разрез глаз и такие же тонкие руки. И хотя в чертах ребенка угадывались черты ее бывшего любовника, ей трудно было в маленьком человеке разглядеть сорокадвухлетнего мужчину.

– А как вас, молодой человек, зовут? – спросила Вера, когда у мальчика истощился запас монет.

– Максимилиан Ласло Рихтер, – четко проговаривая каждое слово, ответил мальчик. – Или просто Макс.

– Максимилиан Ласло, – протяжно повторила Вера; и хотя ее не удивило его второе имя, когда он произнес его, ее пробрала дрожь. – Какое славное имя.

– Это имена моих дедов. Но они умерли, – слегка пожав плечами, добавил мальчик.

– Умерли? – растерянно переспросила Вера.

Интересно, что он знает о своем умершем дедушке? Как это ни грустно, но Йозеф, похоже, понятия не имеет, каким был его отец.

– Что ж, здравствуйте, молодой человек. – Вера взяла маленькую руку в свою и с почтительным видом ее пожала, чем ужасно рассмешила Макса.

– Здравствуйте, – чуть смущенно ответил он. Не сводя глаз с железной копилки. – А где вы это взяли? Я тоже хочу такую!

– Я купила ее на большом блошином рынке в Париже, – погладив железную девочку по голове, сказала Вера. – Там никаких блох не продают, а продают забавные старые вещи. Эта копилка стояла на столе между сломанными часами с кукушкой и миской, расписанной синими ветряными мельницами. Мне кажется, моя покупка оказалась самой лучшей. Верно?