И тут увидел его… Пухленького, пупырчатого, зубастенького. Серо-буро-малинового. Такого у него ещё не было…
Первая подсечка не удалась. Зубастик покатился кубарем в кусты, увернувшись от сачка. «Эхх! Про лопату забыл, лопух!» − Ругнулся Петрович и, превозмогая алкогольный дурман, ринулся напролом в чащу вслед за существом.
Опыт — есть опыт. Через десять минут, извалявшись в болотной жиже, ободрав щёку о сучок, Петрович смог слегка приглушить Зубастика лопатой и закатать в свой сачок.
Посадил в землянке в клетку, положил перед ним батончик «Марс», и предложил оставшиеся сто грамм.
«Урр!» − Произнесло чудище, довольно чавкая шоколадным батончиком. Прежде чем дать ему «стопарик», Петрович просунул руку в клетку, и погладил пупырчатого. Теперь, при свете лучины, он мог рассмотреть его получше.
Экземпляр был редкого, нездешнего вида. Наверное залётный, африканских или восточных кровей. Пупырышки были острые, но мягкие на ощупь. Неприязни не возникало. «Сработаемся!» − Подумал Петрович.
Однако этой ночью ничего не пошло. Он много раз брал в руки бересту, макал колышек в чернильницу, тупо смотрел в угол землянки. Слушал верещание раздобревшего с водки зверька, и жёг лучины до тех пор, пока они не кончились.
Настала тьма. Зверёк засопел. Наверное заснул.
Наверху, на уровне земли, послышались тяжёлые шаги. «Медведь!» − Струхнул Петрович.
И правда. Огромная туша, злобно рыча, стояла прямо на хлипкой крыше землянки.
− Медведь за тобой пришёл! − Закричал неожиданно Зубастик из клетки.
− Ах ты гад! − Вздрогнул Петрович, лихорадочно соображая, как заткнуть оказавшееся таким голосистым существо. — Здесь же медведей отродясь никогда не водилось!
− А ты ему об этом расскажи! — Захохотал Зубастик.
Медведь теперь учуял добычу, запрыгал на месте, зарычал и провалился в землянку. Петрович даже в кромешной тьме увидел клыки, тянущиеся к его горлу…
Открыл глаза. Сквозь щели в крыше проникали солнечные лучи. Сон. Кошмар. Зубастик мирно сопел в клетке.
И тут оно пришло. Вдохновение.
Петрович схватил колышек, обмакнул в чернику и начал лихорадочно малевать на бересте. Та быстро кончилась, и он продолжил писать на досках стены. Потом на полу землянки: «Вдохновение. − Ты чо, опять?! − Спросила горестно у Петровича жена…»
ПЕТРОВИЧ И «НЕУДЕРЖИМЫЕ» КИБОРГИ
− Как у тебя «засрано», Петрович! — Услышал он сквозь хмельной сон любимое словечко, произнесённое знакомым душевным и мягким голосом своего бывшего начальника. «Неужели я забыл вчера выключить телевизор?» − Была его первая мысль.
Башка раскалывалась после вчерашнего, как пережжённый кирпич. Петровича вчерась переехал танк Т-90, не иначе, потому что правой коленки он не чувствовал совсем. Что-то явно было не так.
ebooksa