Батум молча протянул учителю распечатанный конверт.
— Что-нибудь с Кириллом? — спросил Николай Павлович, но отогнал тревожную мысль.
Вечер был светлый, лунный, и учитель тут же на улице прочитал письмо:
«Дорогой Николай Петрович!
Командование части сообщает Вам, что Ваш сын, гвардии старший сержант Кирилл Николаевич Батум, при наступлении на высоту 185, проявив геройство и отвагу в бою, погиб смертью храбрых. Разделяя с Вами отцовскую печаль по поводу дорогой потери, мы одновременно сообщаем, что Кирилл Батум был гордостью нашего подразделения. Его мужество и бесстрашие в самых горячих схватках с ненавистными врагами всегда служили примером для товарищей. Светлый образ Вашего сына и нашего боевого друга мы сохраним в своих сердцах надолго. Входим с ходатайством о зачислении гвардии старшего сержанта снайпера Кирилла Николаевича Батума навечно в списки личного состава нашего подразделения.
Вечная слава герою!
Прощайте, родной отец!»
— Зайдите в дом, Николай Петрович, — сказал учитель, обняв за плечи эвенка и пряча от него лицо.
Мать Кирилла еще ничего не знала. Николай Петрович, получив на почте письмо и прочтя его там же, сразу же побежал к Сидоровым. Он знал, что здесь, как это уже бывало не раз в его жизни, найдет утешение и в этот горестный час.
Когда Кириллу было шесть лет, старухи орочки пожаловались на него.
— Твой хусе хитэни[28] совсем озорник, прямо в зубы стрелял нам. Унять не можешь его! — ворчала орочка, держась за подбородок.
— Мэчэлайви?[29] — удивился отец Кирилла. — Он еще в руках ружья не держал. — И крикнул жене: — Эне, пошли ко мне мальчика!
Батум недавно переселился из тайги на Тумнин с несколькими эвенкийскими семьями и в присутствии орочек говорил на их языке, подчеркивая этим свое уважение к добрым соседкам.
Мать Кирилла вышла из шалаша, провела ладонями по заспанному лицу, прищурила глаза от солнца, окликнула сына. Кирилл не отозвался. Он видел, что старушки пошли на него жаловаться, и спрятался.
Как только старухи ушли, он, прячась в кустах, побежал за ними вслед. Только они уселись на бревне посудачить и покурить, Кирилл прицелился из рогатки в крикливую старуху и вышиб у нее изо рта трубку. Старуха испуганно всплеснула руками, закричала, упала с бревна.
Вечером отец забрал у Кирилла рогатку, сказал, что выпорет ремнем, и велел сыну пойти попросить у орочек прощения.
— Недавно на Тумнин перекочевали. Люди приняли нас, помогли, а ты обижаешь соседок. Нехорошо так. Если рогатку сделал, ходи в лес, рябчиков стреляй…
— Ладно, верни рогатку, пойду рябчиков стрелять.
— Ты прежде пойди к старушкам, скажи, что больше не будешь.
И Кирилл пошел.
ebooksa