— Я останусь при своем мнении.
Она не знала наверняка, откуда в ней взялась эта слепая вера в другого человека. Но она помнила, как Дерек смотрел на нее, как называл всеми этими дурацкими, оставшимися привычкой из прошлой загульной жизни, прозвищами, как искал в ней утешение. Эми действительно была дорога ему. Доминик закатил глаза так сильно, что Эми с секунду видела только чистые белки глаз.
— Говорю же — безумная, — он поднялся на ноги и посмотрел на нее сверху-вниз. — Что с тобой делать? Идти можешь?
Она помотала головой. Доминик цокнул языком, но без лишних разговоров поднял ее на руки. Эми слишком устала, чтобы заботиться о том, как они выглядят со стороны, поэтому, сдавшись, уронила голову на грудь Доминика.
Детектив шел довольно долго, ни словом, ни видом не выдавая того, что устал. Он бережно прижимал ее к себе и относился слишком по-доброму. Что несвойственно этому частному детективу. Только тогда, когда к ним приблизился небольшой гольфкар, а впереди показались главные ворота, Эми поняла, в чем причина такой благосклонности.
— Спасибо за спасение, — быстро сказал Доминик, стараясь сделать свой голос максимально обезличенным и равнодушным.
Он сказал это сейчас специально, чтобы Эми ничего не успела ответить. Машина остановилась перед ними, взволнованный сотрудник подбежал к Эми, бросил оценивающий взгляд на ее лицо, закачал головой. Ожидаемых обвинений не последовало. Эми помалкивала, лишь изредка поддакивая детективу. Видимо, Доминик придумал ей какую-то легенду, а она теперь должна играть определенную роль. Впервые за долгое время она позволила себе просто довериться другому человеку. Их усадили в гольфкар, довезли до выхода, наспех заклеили найденным пластырем рану на виске Эми, а потом отпустили на все четыре стороны. Когда Эми оказалась в машине Доминика, а он завел мотор, завязался разговор.
— Что ты им такого сказал, что они разволновались?
— Что ты шизофреничка, страдающая паранойей и галлюцинациями. Я твой несчастный парень, который не в первый раз отыскивает сбежавшую тебя. Кажется, я сказал, что тебе часто мерещатся гонящиеся за тобой собаки. Не помню точно.
У Эми отвисла челюсть от такой наглости. Она обиженно засопела.
— Мог придумать что-то получше? Я не похожа на шизофреничку.
— Правда? То-то эта легенда ни у кого не вызвала подозрений, и нас спокойно отпустили. К тому же это объясняло, как ты умудрилась перемахнуть через забор. Кстати, а зачем ты действительно это сделала, напомни?
— Ничего я тебе не скажу, — скрыла правду за обидой Эми.
— О, да брось. Я знаю, что Льюис перестал преследовать тебя у сквера…
Но Эми отвернулась к окну. Ей бы действительно не помешало и самой знать, как она оказалась на поле для гольфа. Телефон в кармане завибрировал. Звонили из отеля, сообщали, что аренда номера закончится через час, а она еще не забрала вещи. Стало обидно — ведь ночь Эми вообще не провела в отеле, но делать нечего. Ей пришлось смириться с мыслью, что между побегом от Льюиса и пробуждением на поле прошло больше времени, чем она думала.
«Для Итана, наверняка, было обременительно заботиться о теле столько времени», — подумала Эми, все еще надеясь, что ее отказ от убийства не испортит их отношения.
Звонок завершился. На рабочем столе смартфона, закрывая фотографию Эми и Дерека, было открыто приложение «стикеры».
«Прости. Я заблудился», — написал Итан. Видимо незадолго до того, как упасть без сознания.
Эми не удержалась. Засмеялась. И этот смех, слишком веселый и радостный, для ее изможденного тела, казался несколько неуместным. Возможно, она только что дала Доминику очередное доказательство в пользу теории о сумасшествии, но какая ей разница? Вместе со смехом она чувствовала, как тревога и волнение отпускают.
Доминик забубнил себе под нос, поморщился и долго думал, никак не реагируя на пассажира. Только когда им пришлось остановиться на светофоре, детектив оглядел Эми с ног до головы и заговорил, передал последние новости. Причина, почему Льюис не убил адвоката довольно проста, — отец Ноа, который и нужен был Льюису, не брал телефон. Они пробыли на крыше несколько часов, но мистер Барлоу отправился на утреннее совещание и не видел пропущенных звонков от своего сына. Однако нельзя сказать, что Льюис ушел с пустыми руками, ведь Ноа пришлось рассказать все, что знал он сам.
ebooksa