– У вас другие предположения? – спросил Морис, краем глаз наблюдая и за хозяйкой, и за котом.
– Другие, – вздохнула Мирослава. И, не дожидаясь очередного вопроса помощника, пояснила свою версию: – Хоть Шура и настаивает на том, что Авдеев убил свою жену, до конца он в этом не уверен. Как справиться с точащим его душу червячком сомнения, он не знает, вот и примчался к нам за помощью.
– Однако помощи он у нас не попросил, – напомнил Морис.
– Гордыня помешала, пособница всех злых дел.
– Что-то уж вы очень сегодня строги к своему другу, – заметил Морис.
– Ладно, смягчим формулировку, – улыбнулась она. – Шура небось понадеялся на то, что мы, подобно ясновидящим, проникнем в суть его проблемы и подскажем, как её разрешить.
– Согласен, но с двумя поправками.
– С какими же?
– Ясновидящая у нас вы. – И, не обращая внимания на её ироническую улыбку, продолжил: – И как бы хорошо я ни относился к Шуре, подозреваю, что на этот раз он ждёт не подсказки, а полного разрешения проблемы, то есть улик против другого человека.
Мирослава пожала плечами.
– При этом он не озаботился тем, чтобы хоть как-то облегчить вашу работу.
– Нашу, – поправила Мирослава. – Что, по-твоему, он должен был сделать?
– Назвать имя того, кто обнаружил убитую женщину.
– Сам знаешь, что следователь по рукам и ногам связан так называемой тайной следствия.
– Ага, – саркастически улыбнулся Морис, – а мы с вами из-за этого вынуждены совершать воистину акробатические кульбиты.
– И не говори, солнышко, – легко согласилась Мирослава.
На несколько минут воцарилось молчание. После того как сырники были съедены, детектив сказала:
– Я вот думаю, что у убитой должно быть несколько подруг. Наполеонов упомянул только об одной. Тебе это не показалось странным?
– У вас тоже всего одна подруга, – напомнил Морис.
– Ты имеешь в виду Шуру? – пошутила Мирослава.