Коридор затмений

— На дно, ляг на дно. — Макар дернул дочку за пижаму, повалил ее на дно, поплыл, толкая лодку все дальше, дальше… Ему казалось, что всеобщее безумие поразило и Лидочку: что она лепечет? Про какой костер? Какую казнь?

Автомобильный сигнал!

Он прозвучал резко. Громко.

Из рощи на полной скорости на берег, прямо в воду на отмель, выехал черный внедорожник «Форд».

Из него выскочили трое мужчин. И все дальнейшее снова произошло в какие-то доли секунды. Почти одновременно.

Полковник Гущин, еле справившись с новым диким приступом кашля, обернулся — он узнал тех, кто примчался на «Форде».

Василий Зайцев, его отец Иван Зайцев — как был, прямо из постели, в пижамной куртке и штанах. Третий — их шофер. В руке Ивана Зайцева был охотничий карабин. Он стоял на ногах, но шофер крепко поддерживал его сзади, страхуя.

— Папа, дай мне карабин! Она его сейчас убьет! — крикнул заполошно Василий Зайцев.

— Нет. За такое тюрьма даже так. — Иван Зайцев, широко расставив ноги, старался встать прямо, он профессиональным жестом охотника перезарядил карабин. — Я тебе не позволю сесть, сынок… Я сам… Это наше с ней дело. Она мне жена. А ему — мать. Ева!! Опомнись! Приди в себя! Это же твой сын! Твой ребенок!!

Из кустов медленно вышла Ева, она держала карабин у плеча, целилась то в стоящего на берегу Адама, то резко дергала дуло в сторону Гущина, снова зашедшегося кашлем.

— Брось оружие, Ева! — прохрипел Гущин.

— Пошел на… мент! Не вмешивайся. Ты не на моей стороне. Жаль. Я старалась тебя убедить. Но ты мне так и не поверил. Ты мой враг. Ничего, узришь его жертвенный костер, найдешь в нем кости — тогда поймешь, — голос ее звучал глухо. — А за тот ваш штурм, за смерть Селафиэля, за моего возлюбленного Самаэля-Адама, за них обоих я уже посчиталась с твоим другом. Слышишь ты, мент? Я убила вашего! И я ни о чем не жалею! Следующий на очереди в ад — отродье! А ты пошел на… Не лезь в мое семейное дело!

Гущин быстро заслонил собой Адама.

— Что застыл? Прыгай в воду! Ну! Твоя мать сошла с ума!

— Она тогда выстрелит прямо по лодке. По девочке. Или вас тоже убьет. — Адам оттолкнул его прочь. — Она за мной пришла… мать не мать, хуже мачехи… сука… Ну давай, стреляй! Я тебя не боюсь! Мама, я тебя ненавижу!!

— Возвращайся в ад! Отродье!

Два выстрела грянули одновременно. Ева стреляла в сына. Но ее муж Иван Петрович Зайцев своим дальним выстрелом опередил ее на долю секунды — его пуля попала в ствол карабина. Удар был такой силы, что отбросил Еву назад. Расщепленный карабин шлепнулся на песок. Ева, взревев как зверь от ярости и разочарования, в два прыжка достигла Адама, вцепилась ему в горло, пытаясь уже не застрелить, но задушить. Полковник Гущин, подскочив сзади, рванул ее за плечи прочь от парня, которому она могла свернуть шею…

Выстрел с берега!

Иван Петрович Зайцев снова не промахнулся.

Пуля попала Еве в правый бок.