– Да? Так мне насрать, с чем вы согласны…
Плакса хохотнул, как будто я сказал что-то смешное. Веселье его было откровенно натянутым. Во взгляде появилась растерянность: а вдруг мы не совсем договорились?
– О чем ты с ним вчера два раза трепался?
– Что?
– Что слышал! На хера, говорю, сперва ты ему позвонил, а потом он тебе? Футбол обсуждали? Или он тебе посоветовал бабки готовить, предупредил, что я сегодня приду?
– Вот, значит, как… Получается, ты наши телефоны прослушивал?
– О чем был разговор?!
– Так если ты знаешь…
– Тебя не должно колыхать, что я знаю! О чем?!
– Ладно… Это ведь твой Глеб нам вчера позвонил? И мне, и Лехе? Погоди-погоди, я отвечаю, что мы его пальцем не тронули! Просто я догадался, что звонки мог организовать ты, и позвонил Рамису проверить. Он мне вечером перезвонил и сказал, что это действительно был Глеб. И все! Мы ничего больше не делали, я отвечаю! Просто ждали, когда ты сам приедешь. И деньги, сам видишь, заранее приготовили.
– Татарин сказал, что мы втроем уезжали из офиса? Я, Глеб и Цыган?
– Это он еще днем сказал. А вечером сказал: точняк, это Глеб нас пугал. Но мы этого вашего Глеба в глаза даже не видели! И на черта нам было его похищать? Чтобы – что? Он ведь не сам по себе, это ты сказал ему позвонить. Какие мы могли с ним вопросы решить? Только бы разозлили тебя! Я этого что, не понимаю?
– Складно брешешь, собака.
Плакса опять рассмеялся. И даже Леха выдавил улыбку. Хорошая это привычка – обращать все оскорбления в шутку.
Я сделал вид, что удовлетворен полученными ответами.
Плакса снова расслабился. Напряженно, но тем не менее достаточно широко улыбаясь, небрежно заметил:
– Кстати, напрасно ты про моих родителей так. Я ведь мог и…
– А я могу еще больше! Понятно? – Я похлопал по сумочке: – Здесь моя доля, я правильно понял?
– Ну…
– А со Степой вы уже рассчитались? А с Викторычем?