Бизнесмен

Я ухмыльнулся. И врезал ему прямым в челюсть.

Берестнев отшатнулся, вскинул руки к лицу. Я подскочил к нему и левой ногой засадил в печень. Толстая жировая прокладка защитила Вадима, он стерпел боль и даже попытался ответить, нанеся мне два удара руками. Один я отбил, второй принял на плечо и, оказавшись вплотную к противнику, провел серию в корпус, которую завершил неожиданным тычком в подбородок раскрытой ладонью.

Вадим отшатнулся, и я, миновав дверной проем кабинета, сделал то, чего всегда избегал в серьезных боях: провел «вертушку» в солнечное сплетение. Эффект превзошел все ожидания, Вадима буквально отбросило от меня. Он попытался устоять на ногах, но не смог бы этого сделать, если бы под его задницу не подвернулся угол стола.

Стол заскрипел под тяжестью его тела.

– Нет, Боец, ты не боец! – весело сказал я, осматриваясь.

Отдышавшись, Берестнев кинулся на меня.

Я ушел с линии атаки вбок и вперед и ударил его ногой в поясницу. Мой удар придал ему ускорение, он чуть не впечатался в стену. Остановился, развернулся и снова атаковал. Его замысел было легко угадать: выдерживая удары, прорваться к ногам и провести бросок, с тем, чтобы в партере воспользоваться преимуществом в весе и силе.

Почти как Рамис…

Я был настолько уверен в победе, что едва не проиграл. Планы противника я разгадал почти правильно, вот только с защитой ошибся.

Вадим применил не совсем тот захват, к которому я готовился. Вместо того чтобы уцепиться мне за штанины или за колени, Берестнев сделал финт, стерпел удар по голове и просунул руку между моих ног, после чего дернулся вверх, посадив, таким образом, меня себе на плечо. Второй рукой он захватил мою одежду на спине и, не обращая внимания на удары, которыми я осыпал его затылок и шею, с натужным ревом сделал несколько шагов, после чего швырнул меня на стол.

Я проехался по полированной деревяшке и грохнулся на пол, задев ногами висевший на стене флаг. При падении сгруппировался и защитил голову, но в спину мне воткнулась ножка директорского кресла, и я заскрежетал зубами от боли.

Вскочил.

Вскочил и с трудом смог увернуться от пепельницы, которую Вадим запустил мне в голову. Она ударилась в стену и раскололась. Я подхватил какой-то кусок и, не целясь, метнул в противника, а потом похватал со стола фотографию в рамке, сотовый телефон, подставку для ручек и пустил все это в ход, чередуя броски с передвижениями – рывками – к левой стене.

Мобильник попал Берестневу в лицо, и я выиграл время, чтобы занять выгодную мне позицию.

Пора было с ним заканчивать…

– От Цыгана привет! – крикнул я. – Он говорит, ты совсем работу забросил. Когда будет новое донесение, а, Боец?

Только теперь до Вадима дошло, что я не прикалываюсь, а называю его ментовскую кличку. Но вместо того, чтоб растеряться, он сосредоточенно бросился на меня. В ноги больше не метил, шел в полный рост, и я встретил его хлесткими ударами по коленям, а потом схватил за галстук, дернул, заставив принять неудобное положение, и провел серию по лицу.

Он зашатался и опустил руки.

Бросив окровавленный галстук, я нанес еще одну «вертушку», теперь уже не по «солнцу», а в верхнюю часть груди. Вадим попятился, но устоял. О сопротивлении он больше не думал. Я ударил еще и еще. Теперь бил не с разворота, а использовал обычные «маваши» по верхнему уровню. Все удары достигали цели, и от каждого удара Берестнев пятился на метр-полтора. Колошматя, я догнал его до дальней стены, той, по которой был растянут флаг, а там бросил выпендриваться и пробил «двойку» руками по челюсти.

Он впечатался в стену и медленно осел на пол, сдирая флаг. У иконы, висевшей в углу, оборвалось крепление. Она упала, тюкнув Берестнева точно по темечку. Именно этот слабый удар поставил последнюю точку. Вадим с тихим хрипом завалился на бок и закрыл глаза.