Бизнесмен

22
18
20
22
24
26
28
30

Не отвечая, Юрий тащил Пучковского за собой. Алексей посмеивался и спотыкался. Так, неровным шагом, они прошли по полутемным коридорам, вдоль стен которых были выставлены банки с краской, инструменты и какие-то ящики, пока, наконец, не оказались в правом, самом запущенном крыле особняка клуба «Монголия». В этих комнатах стены были ободраны до кирпичей, а над головой громыхали под порывами ветра кровельные листы и дребезжали в высоких двустворчатых окнах побитые стекла.

Плакса отпустил Алексея. Тот пошатнулся и, чтобы удержать равновесие, вынужден был попятиться. Когда он смог восстановить равновесие, их разделяло два метра. Пьяно улыбаясь, Алексей посмотрел в глаза друга. Улыбка застыла, как только он ощутил, что Плакса готов ударить его.

Мир висел на волоске.

Над головой грохотало кровельное железо, а взмокшей шеей Алексей ощутил, как ветер с Фонтанки пронзает битые окна.

– Ты чего? – выдавил Алексей, напряженно наблюдая за Плаксой.

Если Плакса ударит, он защититься не сможет. Не то сейчас состояние, чтобы биться на равных – хотя в целом их силы были сопоставимы. У Плаксы, как и в молодости, – рисковая техника при взрывном темпераменте. У Алексея – выносливость человека, который не раз бывал бит, и умение начать контратаку из положения, при котором противник уже чувствует себя победителем.

Но только не сейчас! Завтра, через неделю, даже ближе к вечеру можно, но только не в эту минуту!

– Ты чего?

– Он как-то назвался?

– Никак!

– Что он говорил?

– То же самое, что и тебе…

– Да? Интересно, откуда ты знаешь?!

– Догадываюсь!

Посторонний не уловил бы изменения атмосферы, но Пучковский почувствовал: драки не будет. И пусть Юрка не изменил позу на менее агрессивную, не улыбнулся и не заговорил доброжелательным тоном, Алексей теперь точно знал, что разбор ситуации не перейдет из словесной полемики в диалог с пусканием крови.

– Мне, например, он сказал, что ты все стрелки перевел на меня. – Плакса прищурился.

– Типа, это ты все предложил?

– Примерно.

– Дешевый прием.

– Ты, значит, ничего такого не говорил?