– Они самые. Просторные, надежные, с вентиляцией.
– Хотел бы на это посмотреть.
– Могу устроить, или ты во мне сомневаешься?
– Тебя опасно на слабо брать.
– А ты попробуй, – провоцирует меня Веснушка. Не сомневаюсь, что она способна устроить дефиле в бабушкиных парашютах прямо на Красной площади.
– Очкую. Сердце не выдержит, – театрально прикладываю ладонь к груди.
– Слабак. – фыркает Олеся.
– Я от клоунессы до сих пор отойти не могу, – отгоняя от лица мошкару, признаюсь со смешком. Она смеется в голос, звонко, заливисто, как девчонка. Она и есть девчонка. Молоденькая совсем. Безбашеная, крыша подтекает, тормоза отказывают и со страховкой наверняка проблемы. Почему я уверен, что Веснушка и в боулинг никогда не играла, и, вообще, сочиняет через слово?
– Я в воскресенье должна была в благотворительном спектакле играть, – вдоволь нахохотавшись, откровенничает Веснушка. – Его отменили, когда я уже из дома вышла. Возвращаться было влом. Кстати, с ролью ты почти угадал. Только не клоунесса, а придворный шут.
– С косами? – недоверчиво уточняю я. Она равнодушно пожимает плечами.
– Девчонки тоже шутами бывают.
– Шутихи, что ли?
Снова смеется, хватаясь за живот.
– Завязывай, Кравцов, или я описаюсь.
– Так вокруг кустов много. Сходи, если приспичило, – предлагаю я, показывая в сторону зарослей за дорогой.
– Дурак, – она смахивает выступившие от смеха слезы.
– Ты лучше расскажи, почему ты в сценический костюм сразу вырядилась, а не с собой взяла?
– Время экономлю, – невозмутимо поясняет Олеся.
– Логично, – ухмыляюсь, прикуривая последнюю сигарету из пачки. Она снова смотрит на мои разбитые пальцы.
– Руку обработать надо, Саш. У тебя аптечка в машине есть? – спрашивает без улыбки. Серьезная, как училка. Совсем ей не идет. Ни тон, ни выражение лица.