Яровой замолчал, но я его не торопила, продолжая потихоньку раскачиваться с закрытыми глазами. В принципе, многое и так стало понятным. Загоны Захара о доверии к женщинам, странности в поведении Лики и даже их экономки.
— Не подумай, что я тебя осуждаю или учу жизни, но если бы ты хотя бы в нескольких словах обрисовал картину, то я была бы более осторожна. И тем более не пошла бы с Ликой в лесной домик без твоих рэмбистов.
— Знаю, Ванилька. Эта истина мне открылась ещё позавчера после несчастного случая с тобой.
О! Точно!
— Это дело тоже рук Лены и её приспешников?
— Да. Хотели насолить мне и заодно убрать няню перед итоговым заседанием.
Мужской голос под конец прозвучал совсем безнадёжно. В сердце кольнуло, в животе словно толкнулись и сразу стало щекотно возле пупка, только никак не почесать. Зуд изнутри.
Интуитивно положила ладонь в это место и легонько почесала прямо через ткань футболки. Стало легче.
— Болит? — напряжённый вопрос Захара вывел меня из сладостной неги первого тактильного общения с малышом.
— Нет, — открыла глаза и тут же погрузилась в голубые озёра напротив. — Кажется, это малыш напоминает мне, что счастливо дремать во время серьёзного разговора с его отцом последнее дело.
Беспокойство в мужских глазах сменилось на волнение и … нежность. Такой большой и сильный, и кажется, весь мой. Только руку протяни, и будет тебе, Земляникина, счастье.
И я отпустила на волю свои загребущие ручонки. Моё! Хвать и кусь!
Пальцы с лёгким трепетом очертили сильный подбородок с двухдневной щетиной, что бывает охрененна в контраст с его мягкими поцелуями на моём теле.
— Ванилька, в твоих глазах столько порока.
— И больше ничего?
И больше не отвела взгляд, давая шанс разглядеть то, что неожиданно даже для меня поселилось казалось в разбитом сердце. Пальцы же продолжили своё путешествие, их не нужно было контролировать. Лицо любимого я знала как своё.
Мы словно вели немой разговор, читая буквы в оттенках глаз и количестве морщинок в их уголках.
Он говорил: «Прости, что тебе не верил!»
А я: «Теперь это всё ерунда!»
Но он: «Да, ерунда, но только я не смогу теперь без тебя!»