- Если я прав – это сердце Линга, – я поднял руку с зажатой в ней флягой. – И тогда у нас есть, о чём с тобой разговаривать.
Алхимик никак не высказал беспокойства, и я вдруг понял – ошибся. Ошибся – не фляга. Совсем не фляга. Вот только почему алхимик не смеётся, не пытается подойти ко мне? Он быстрее, я знаю и видел. Он может одним прыжком оказаться рядом и забрать сердце. Но алхимик молчал и не шевелился.
- А если я ошибся… – продолжил я, пытаясь тянуть время.
«Думай, Шрам, думай! – билось в моей голове. – Почему он ещё тебя не схватил? Что рядом такого, что может быть ему дорого? Что из этого – сердце?».
«Подойди! – приказал он. – Подойди ко мне, и мы обсудим твои условия».
Я снова посмотрел другим взглядом на флягу. Теперь, когда она была у меня в руках – её поверхность не пульсировала и быстро остывала. Как так? Я сделал неуверенный шаг вперёд, к столу, но алхимик оставался спокоен. И только когда я, подчиняясь непонятному порыву, плюхнулся в кресло – только тогда он вздрогнул. Я снова ощутил пульсацию и жар.
- А если я ошибся, то это кресло, – наконец проговорил я, быстро выхватывая меч и прижимая холодное лезвие к спинке.
«Не делай этого», – прошелестел алхимик.
- А что будет? – невинно поинтересовался я.
«Мы умрём. Ты, твои друзья, все люди в Линге».
- Ну, предположим, люди в Линге – уже мертвы, – не согласился я. – А тебя и других алхимиков и прибить не страшно.
«Ты не прав, Шрам, люди ещё живы, – ответил алхимик, делая шаг вперёд. – Без людей нет Линга. Подумай, готов ли ты их всех убить. Это будет на твоей совести».
- Готов, – спокойно ответил я. – Если то, что я видел по пути сюда – это и есть жизнь, то я сделаю им немалое одолжение.
«Они бы с тобой не согласились, – возразил алхимик. – Да, их страдание – сила Линга, его рост и могущество. Но их не убивают».
- Тогда зачем их пытать? – поинтересовался я.
«Чтобы подчинить мудрость, – устало ответил алхимик. – Их страдания меняют мудрость, делают её послушной нам и невидимой другим».
- Мило. А этот, которого я прибил – из мяса?
«Каан-ис».
- Не важно. Зачем он людей жрал?
«Он всегда был недалёким, – алхимик глухо засмеялся. – Не стоит по нему судить всех».