Но также он помнил зеленые глаза рыжеволосой северянки, которая принесла это письмо. Помнил, с каким недоверием она смотрела на пламя костра, на тех, кто его разжег, и на тех, кто пришел полюбоваться на казнь.
Она не была виновата ни в чем. И Эйларик понимал, какая опасность грозит ей в городе, если она останется без письма. Если не получит знак Академии.
– Она вернется домой, вот и все, – не в силах сдержать злость на самого себя, пробормотал он.
– Именно так! – Собеседница настойчивей подалась вперед, и теперь ее рука почти касалась письма.
– Хорошо, – нехотя вздохнул он. – Мина, но я хочу, чтобы ты обещала, что не причинишь ей вреда.
Мина приподняла бровь, и во взгляде ее появилось раздражение.
– Эйларик, это я ее нашла!
– Но ты не смогла бы достать письмо без меня.
Мина фыркнула. Она хотела сказать, что могла бы попросить кого-то еще, но решила промолчать, потому что понимала – обижать Эйларика нельзя.
– Эйл, – терпеливо произнесла она. – Я не собираюсь причинять вреда кому-либо из рекат. Все, что я делаю, я делаю только для того, чтобы им помочь.
– Ты меня поняла.
– Иногда нельзя помочь, не причинив вреда.
– Поэтому я и хочу, чтобы ты дала мне слово.
Мина поджала губы, не зная, какие еще подобрать слова.
– Ладно, – медленно произнесла она. – Обещаю, что сделаю все, чтобы с ней не случилось ничего плохого. Но ты же понимаешь, что твой шантаж только настроит меня против нее?
– Можешь думать и чувствовать что угодно. Тебе и самой наплевать на чувства остальных.
– Именно так! – подтвердила Мина, уже не сдерживая злости. – Ты отдашь мне письмо или нет?
– Погоди. – Эйларик встал и отошел к стеллажу, в котором хранилась всякая мелочь. Достал печатку и сургуч.
– Думаешь, деревенская колдунья имела свою печать?
– Когда я достал письмо, печать на нем была. Очень надеюсь, что Марион не различит отличий. Она поставила защитный символ.