Они тоже красивы. Лучшие из них куда красивей грубых и мрачных соборов, которые девисары строят во славу своей Морской Девы. Но Арса совсем иная. Здесь все пронизано светом и колдовством.
Я шла, зачарованно размышляя о том, насколько отличается это место от тех, к которым я привыкла, насколько девисары отличаются от нас… и сама не заметила, как вышла на городскую площадь.
Здесь скопилось множество людей – как девисаров, так и рекат. Некоторые рекаты были одеты лишь немногим беднее девисаров – все-таки аристократия осталась и у нас, хотя в городские советы нашим лордам входить нельзя.
Пытаясь протолкаться сквозь эту толпу к проулку, который убегал в сторону моей будущей Академии, я даже не сразу поняла, что в центре площади складывают костер.
Только когда раздался пронзительный женский крик и полыхнуло пламя, до меня дошло.
Я слышала о кострах. Но у нас, на севере, так мало девисаров, что порой рекатам прощают даже колдовство. Должен же кто-то следить за тем, чтобы урожай у господина хорошо рос, чтобы не вовремя не начался дождь… Много еще всего. Вся прислуга в домах богачей – рекаты. Даже управляющие из нас. И потому на малые «провинности» смотрят сквозь пальцы.
Я никогда не видела настоящего костра, на котором бы горел человек.
Смотрела на то, как оранжевое пламя подбирается к ярко-рыжим женским волосам.
«Как у девисаров», – с удивлением подумала я. Но даже сквозь дым я видела, что лицо девушки принадлежит одной из нас.
Я закусила губу.
Если честно, мне было все равно. Даже если бы они сжигали девисарку… Ее крики были такими громкими, такие рыдания звенели в них, что я не могла поверить – как кто-то из людей мог заслужить подобную боль?
Я огляделась по сторонам, удивляясь тому, что столько людей пришло посмотреть на ее мучения. В те мгновения я даже не подумала о главном – о том, что и сама привыкла частенько использовать запрещенное рекатам колдовство. О том, что на ее месте могу оказаться и я.
Я только искала в толпе хоть кого-то, кто так же, как я, видел бы, что это неправильно. Что так не должно быть – а вместо этого, подняв взгляд над головами зевак, натолкнулась на пронзительно синие и холодные как лед глаза.
Рестариос стоял на балконе. Руки его уверенно лежали на резном парапете, отделившем его, принца, от нас, простых горожан. На белом, как китовая кость, лице не было и тени жалости. Ни тени сомнений.
Он смотрел на девушку.
Затем перевел взгляд на меня – и я ощутила, как над головой моей нависла такая угроза, какой не было в моей жизни еще никогда.
Ощутил это и кто-то еще – потому что меня дернули за руку и, не обращая внимания на вялые попытки вырваться, поволокли прочь, в проулок.
Все мои мысли были только о том, чтобы не растерять по дороге кошельки, набитые травами и амулетами, которые рекатам иметь нельзя, а в городе будет вообще не достать.
Только когда мы нырнули в какую-то подворотню, и я наконец прижалась спиной к стене, мне удалось рассмотреть того, кто меня уволок.
Молодой мужчина, примерно моих лет. Со светлыми волосами. Абсолютно точно – рекат.