Лесная корона

– Я знаю, ты видела меня с Сергеем: дверь твоего номера бахнула на весь этаж.

Рина не могла понять, обвиняет ли ее гостья или пытается констатировать уже известный факт. Она молчала и ждала продолжения.

– Так вот, Рина, я хочу попросить тебя сохранить это в тайне. – Наталья несколько утратила уверенность, но стояла прямо, будто по привычке. – Понятно, что ты меня едва знаешь, но Лесовой – не маленький человек, и сейчас ему меньше всего нужны слухи о романе, когда прошел всего год с момента… – Она осеклась. – В общем, сделай милость.

Первый раз за долгое время Рина почувствовала совсем маленькую, но власть над человеком. Она действительно могла как бы невзначай обмолвиться об увиденном в группе – как минимум Елизавета вспыхнула бы синим пламенем от зависти, а Крайст узнал бы кое-что о своем партнере. Интересно, он тоже считает, что директор не виноват? Или, может, вовсе не знает?

Впрочем, несмотря на промелькнувший было соблазн, Рина кивнула, изобразив подобие улыбки.

– Я и не стала бы, это не мое дело.

Наталья расслабила плечи с явным облегчением и поправила без того идеальную укладку.

– Да, ты права, – она усмехнулась, заглядывая через плечо хозяйки в номер и будто что-то разглядев. – Как и твое здоровье – не мое, но не стоит тебе заливаться виски, участвуя в программе реабилитации. Не давай Лизе повод поддевать тебя: она только и ждет, когда кто-то сделает ошибку, чтобы наброситься.

Рина покраснела и быстро обернулась, заметив пустую бутылку «Джонни Уокера» на подоконнике. Это всегда будет ее слабым местом.

– В общем, – Наталья повернулась, собираясь уходить, – не болтай и спокойной ночи.

Не ответив, Рина закрыла дверь, пошла к окну, убрала с него «улику», выбросив бутылку в мусорное ведро, и закурила.

Легко ли ей просто взять и отказаться от выпивки? Пожалуй, она продержалась бы неделю, в этом нет ничего сложного, если ты не конченый пропойца. С сигаретами куда сложнее, ведь они оказывали незаметный, отложенный эффект. Она чувствовала, что стала дышать хуже, все чаще проявлялся хриплый кашель, иногда болела грудь. Но что-то тянущее внутри ее каждый раз возвращало к пагубной привычке, будто под действием неведомой магии или медленного яда. Алкоголь же давал эффект быстро: стоило только залить его в горло, как мысли приобретали желаемую туманность, превращаясь в вату. С ним было и проще, и сложнее, потому что иногда в ее сознании кружился такой карнавал образов и обрывков воспоминаний, что накатывала тошнота.

Она еще не докурила, когда телефон зазвонил. Мама. На этот раз Рина решила ответить: звонили настойчиво, могло что-то случиться.

– Алло, – ответила она устало.

– Рина, – голос матери звучал немного взволнованно, – привет. Ты не ложишься?

Рина сделала последнюю затяжку и затушила сигарету в стакане.

– Нет, мам, только собираюсь. Что-то срочное?

В трубке зашуршало, мама не торопилась отвечать.

– Я весь день звонила, ты почему не брала трубку?

Рина села на кровать, начиная волноваться.