— Мы вовлекли их в спекуляцию. Скупка валюты.
Ригеру ничего не надо было объяснять, он прекрасно понял, о чем речь. В СССР спекуляция вещами и валютные операции жестоко наказывались — за скупку валюты могли расстрелять. Если на таких вещах ловят кого-то высокопоставленного или члена его семьи, то это крах карьеры, исключение из партии…
— Отлично. И?
— Нужна помощь.
— В Ленинграде?
— Нет, там мы сами. В Германии.
Ригер задумался.
— Это не так просто, тем более, это не мое направление. Надо санкцию директора.
— Но так чтобы никто не знал.
— Это понятно.
Гейтсу не давала покоя одна вещь.
— Почему эти материалы уже брали. Ты можешь выяснить?
— Аушенбах не из разговорчивых. Хорошо, я задам вопрос.
— Я останусь здесь на пару дней.
— Тогда тебе нужна будет гостиница…
Франкфурт, Германия. Март 1989 года
Ригеру потребовался всего день, чтобы понять, что в этом деле что-то нечисто. Его расспросы привели к тому, что в этот же день ему передали, что его желает видеть сам директор БНД, которым на тот момент был Ханс-Георг Вик, бывший посол ФРГ в СССР.
Доктор Вик принял Ригера вместе с его непосредственным начальником, доктором Хербертом Шмидтом. Шмидт — занимал должность аналогичную должности ЗДР в ЦРУ — заместителя директора по разведке.
— В наши края забрался высокопоставленный американский разведчик, верно? — сказал доктор Вик, отхлебывая кофе.
— Да, верно.