Зам декана себе командировку в Японию на симпозиума пробил, сволочь…
Надо ту дубленку все-таки купить, дешевле уже не будет…
Репетициями доберу…
Все это говорилось с какой-то обыденной, застарелой озлобленностью, причем совершенно не стеснялись тут же находящегося ребенка. Интересно, а какой вырастет эта девочка? Жадной, циничной мегерой?
Он слез с полки, пошел в тамбур, якобы покурить. Эти — притихли, как будто догадались, что он слушал.
Николай про себя усмехнулся — наверное, сейчас думают про себя, не стукач ли. Боятся…
И пусть — боятся…
Поезд громыхал на стыках, подходя к какой-то станции.
…
Он проголодался. Решил сходить в вагон-ресторан, он был за два вагона от них.
В вагоне-ресторане никто и ничто не привлекло его внимание, он заказал, расплатился. Когда доедал бутерброд — с другой стороны состава в вагон-ресторан зашли двое. Мужчина — аккуратные усики, лет сорока, похож на чиновника — и с ним женщина. Ростом с него, то есть метр восемьдесят, блондинка, короткая модная стрижка. И хотя вели они себя совершенно естественно, на него не обращали никакого внимания — наигранность он почувствовал.
…
Перед Прагой — он пошел к проводнице, осведомился, сколько стоим. Сказал, что пойдет, сигарет купит, спросил, продают ли за рубли.
Проводница сказала, что нет.
Он пошел в тамбур, при нем не было никаких вещей.
Вышла проводница, открыла дверь, выглянула. Жесткий перестук колес — поезд проходил одну стрелку за другой.
А вот теперь пора!
Проводница, как и было положено, стояла в открытой двери, он максимально вежливо отстранил ее и прыгнул на перрон Праги-главной с быстро замедляющего ход поезда.
— Мужчина! — ветер и грохот колес заглушили возмущенный крик.