Беглянка

– Я оставлю прошлое позади.

– Разве твое прошлое не похоронено в заповеднике?

Блю отправилась на кухню и налила себе еще кофе. Затем схватила бутылку виски и добавила в чашку щедрую порцию. Сделала глоток, прислонилась к стене и закрыла глаза. Казалось, даже ненадолго задремала. Потом она открыла глаза, и выражение ее лица утратило безмятежность.

– Вряд ли кто-нибудь ищет Дебру Мейз. Но поскольку и я, и Джек пропали, легко предположить, какие выводы сделает его большая семья. Когда начнут охотиться за мной и найдут тебя, они поймут, что зашли в тупик. Кроме того, в мире наверняка не одна Дебра Мейз. Моя девичья фамилия какое-то время сослужит тебе хорошую службу. Но лучше изменить ее, как только будет возможность. Я бы не стала заморачиваться с официальной сменой имени, ведь тогда тебе понадобится поручитель. Рекомендую выйти замуж. Не обязательно искать любовь, нужен просто парень с любой другой фамилией, которого ты знаешь хотя бы пару месяцев. Затем смени номер страховки. Даже если тебя выследят, решат, что ошиблись. Мы в силах помочь друг другу. Ты больше не хочешь быть Амелией, а я не хочу быть Деброй.

– Ты точно все обдумала? – Я предприняла последнюю попытку ее отговорить.

Блю прошла в спальню и вынула из чемодана стопку книг и бумаг. Затем вытащила сертификат из пластиковой папки и передала его мне.

– У тебя может быть настоящая жизнь и настоящая работа, как у меня когда-то, – сказала она. – Это мой диплом учителя. Я семь лет преподавала в начальной школе. У меня тут планы уроков для классов со второго по пятый. Ты любишь детей?

– Не знаю. Наверное.

– В этом возрасте дети добры и невинны. Порой тебе, конечно, будут попадаться испорченные зерна, но в основном они лучше нас. И я совершенно точно могу сказать, что работать в классе гораздо приятнее, чем вкалывать на заводе, убирать дома или целыми днями сидеть в офисе. Когда вечером будешь приходить домой, ты не вспомнишь ни об умершем муже, ни о своих прежних проблемах. Хор юных проказников вытеснит все прочие голоса из твоей головы.

Вдохновенная речь Блю вытесняла из моей головы настойчивый голос, твердивший, что в ее плане дырок больше, чем в голландском сыре. Идея, какой бы неосуществимой она ни была, мне нравилась. Я понимала, что не смогу долго протянуть без имени, дома и легальной работы. Хотелось нормальной жизни.

Не помню, отвечала ли я. Может, кивнула раз или два. Однако Блю истолковала мои жесты как молчаливое согласие.

– Схожу в магазин, – сказала она.

Спустя час я сидела на краю ванны, а Блю наносила осветлитель на мои волосы. Кожа головы горела, глаза слезились от едкого запаха. Еще через час мы смыли состав, и Блю высушила мне волосы. Цвет соломы, которым заканчиваются эксперименты по окрашиванию у женщин по всей стране. Обычно эти женщины в итоге оказываются за кассовыми аппаратами по ту сторону защитного стекла. Я не стала похожей на Блю, я стала похожей на одну из них. Блондинка в бегах.

– Не волнуйся, я еще не закончила.

Блю извлекла из пакета коробочку с краской цвета золотистый блонд. Когда она принялась наносить состав на мои волосы, у меня было чувство, что я сунула голову в холодильник. В ожидании, пока мой цвет закрепится, Блю открыла свою краску. Каштановую. Она посмотрелась в зеркало, повисла долгая пауза.

– Пора узнать, как живется на другой стороне, – сказала Блю, передавая мне флакончик. – Не окажешь мне честь?

* * *

Через сорок пять минут Блю превратилась в шатенку, а я – в блондинку. Она вынула из футляра цветные контактные линзы, и через мгновение ее глаза перестали быть льдисто-голубыми. Блю повернулась ко мне и спросила:

– Ну как?

Что можно ответить женщине, которая меньше чем за час лишилась своей индивидуальности? Я старалась посмотреть на нее глазами постороннего. Блю превратилась в простушку, чтобы походить на Амелию Кин, и я чувствовала себя виноватой.

– Думаю, тебя не узнал бы даже Джек, – сказала я.