— Да, — понуро опустил он голову. — Понимаю, свинство, конечно, с моей стороны. Но мне и о себе надо подумать. Мне в полицию никак нельзя… А ей всё равно уже ничем нельзя было помочь. Я и решил — пусть лежит пока…
— А дальше что? Может, вы ещё что-то видели? Скажите, а белый джип сразу же уехал? Когда вы вышли на дорогу, его уже не было?
— Уехал. Но я её видел.
— Кого?!
— Дуру эту долбаную. В смысле, водителя. Купила права, корова!
— Водителя? — упавшим голосом повторила я. Алексей отбирал у меня последнюю надежду.
— Я ещё на балконе был. Из «ниссана» вылезла толстуха в плаще. Кинулась в сторону — посмотреть на жертву. Потом постояла минуту посреди дороги. Она, конечно, была в ступоре. Видимо, соображала, что ей делать. И решила смыться — втиснулась обратно в машину и рванула с места.
— Толстуха? — чуть слышно прошептала я.
— Ага. Очень толстая баба. А волосы у неё длинные. Красивые, каштановые. Так они блестели под фонарём…
— Ох… — выдохнула я.
— Вам плохо? — засуетился мужик. — Присядьте.
Он придвинул ко мне заскорузлый от грязи стул.
— Нет! — закричала я и сразу же пришла в себя. — Не надо. Вот, возьмите!
Мужчина с явным удовольствием взял протянутую купюру.
— Спасибочки. Так много… Вы дайте поменьше. Нет? Надо же, а я и не рассчитывал… Поверьте, вашей подруге уже ничем нельзя было помочь, правда! Она умерла сразу же… Даже не знаю, какая там была скорость у джипа, но… Простите меня!
— За что?
— За то, что полиции ничего не сказал. Может, они бы нашли эту толстуху. Но вам, наверное, от этого легче не стало бы. Человека-то не вернёшь. А я никак не мог тогда, в апреле, перед полицией светиться.
— А сейчас можете?
— Тоже не хотелось бы. Если что — мы с вами не разговаривали.
…Сев за руль, я довольно долго не двигалась с места, наблюдая сквозь лобовое стекло, как взмывают над асфальтом листья. Солнце уже садилось, добавляя розовых оттенков всем краскам дня. Воздух был наполнен запахом сухой листвы, дыма и бензиновой гари.