В другой части своего «Исследования» Мальтус замечает, что непосредственная причина ренты есть, очевидно, излишек цены, по которой продаются на рынке сырые произведения, над издержками производства; а еще в одном месте он говорит, что «причин высокой цены суровья может быть принято три:
1. Первая и главная есть качество почвы, благодаря которому может быть произведено более необходимых для жизни предметов, чем требуется на содержание употребленных на этой почве в дело лиц.
2. То свойственное предметам необходимости качество, по которому они сами создают для себя спрос или увеличивают число лиц, его заявляющих, в соответствии с количеством произведенных предметов необходимости.
3. Сравнительная редкость земель наиболее плодородных».
Говоря о высокой цене хлеба, Мальтус, очевидно, подразумевает не цену за квартер или за бушель, а скорее излишек цены, за которую продается весь продукт, над издержками его производства, включая постоянно в понятие «издержек производства» как прибыль, так и задельную плату. Полтораста квартеров хлеба по 3 ф. 10 шилл. за квартер принесли бы землевладельцу более значительную ренту, чем 100 кварт по 4 ф., хотя бы издержки производства и были в том и другом случае одни и те же.
Итак, «высокая цена» не может быть названа причиною ренты, если выражение это употребляется в упомянутом смысле; нельзя сказать, «что непосредственная причина ренты есть, очевидно, избыток цены, по которой продаются на рынке сырые произведения, над издержками производства», ибо излишек этот сам составляет ренту. По определению Мальтуса, «рента есть та часть ценности всего продукта, которая остается землевладельцу за вычетом всего, что отходит в уплату всякого рода издержек на ее производство вместе с прибылью на употребленный капитал, рассчитанной по среднему и обыкновенному уровню прибыли на земледельческий капитал в данное время».
Итак денежную ренту представляет та сумма, за которую продается этот излишек, какова бы она ни была; рента есть то, что разумеет Мальтус под «излишком цены, по которой продается на рынке сырой продукт, над издержками производства» и, след., разыскивая причины, которые могут возвышать цену сырых произведений в сравнении с издержками производства, мы исследуем причины, которые могут возвышать ренту.
По отношению к первой указанной им причине возвышения ренты, а именно «тому качеству почвы, благодаря которому может быть произведено более необходимых для жизни предметов, чем требуется на содержание употребленных на этой почве в дело лиц», Мальтус делает следующие замечания:
«Нам остается еще узнать, почему потребление и предложение таковы, что порождают столь значительный избыток цены над издержками производства. Главная причина, очевидно, – плодородие земли, производящей необходимые жизненные предметы. Уменьшите это изобилие, уменьшите плодородие почвы, и излишек уменьшится; уменьшите его еще более, и он исчезнет совсем».
Это справедливо: излишек предметов необходимости уменьшится и исчезнет; но не в том вопрос. Вопрос в том, уменьшится ли и исчезнет ли излишек цены их над издержками производства их, ибо от него зависит денежная рента. Может ли доказать Мальтус свое заключение, что так как излишек в количестве уменьшится и исчезнет, то, след., «причина высокой цены предметов жизненной необходимости над издержками производства должна иметь основание скорее в изобилии их, нежели в редкости, и она не только существенно отличается от высокой цены, причиненной искусственной монополией, но и от высокой цены тех особенных продуктов земли, кроме пищи, которые можно назвать естественной и необходимой монополией»?
Разве не бывает обстоятельств, при которых плодородие почвы и изобилие продукта ее могут уменьшаться, не причиняя уменьшения в излишке цены ее над издержками производства, иными словами, уменьшения ренты? Если бывают, то предположение Мальтуса слишком универсально, ибо мне кажется, что он установляет в виде общего начала, истинного при всех обстоятельствах, положение, что рента возвышается с увеличением плодородия почвы и падает с уменьшением его.
Мальтус, несомненно, был бы прав, если бы на какой-нибудь известной ферме соответственно тому, как почва приносит все более и более продукта, землевладельцу уплачивалась бы все большая доля всего продукта; но в действительности бывает как раз наоборот: когда нет другой земли, кроме самой плодородной, землевладелец получает наименьшую долю всего продукта, точно так же как и наименьшую по ценности, и лишь тогда, когда требуется приступить к обработке худших земель для пропитания возрастающего населения, начинает возрастать прогрессивно как доля всего продукта, получаемая землевладельцем, так и ценность, достающаяся ему.
Предположим, что существует спрос на миллион квартеров хлеба и что они составляют продукт почвы, находящейся в настоящее время в обработке. Предположим также, что плодородие всей почвы уменьшилось настолько, что те же самые земли приносят только 900 000 кв. При спросе на миллион кв. цена хлеба возросла бы и было бы необходимо прибегнуть к почве низшего качества скорее, нежели в том случае, когда почва высшего плодородия продолжала бы приносить миллион квартеров. Но именно эта-то необходимость переходить в обработке к землям низшего качества и есть причина возвышения ренты, и она возвысит последнюю, хотя бы количество хлеба, получаемое землевладельцем, и уменьшилось. Следует помнить, что рента находится в соответствии с относительным, а не с абсолютным плодородием почвы. Все, что привлекает капитал к почве низшего качества, должно возвышать ренту на почве высшего качества, ибо причиною ренты служит, как утверждает в своем третьем положении Мальтус, «сравнительная редкость наиболее плодородных участков». Цена хлеба естественно поднимается от затруднений производства последней доли его, и ценность всего количества, произведенного на известной ферме, увеличится, хотя бы самое количество и уменьшилось: но так как издержки производства на более плодородной почве не увеличатся, а задельная плата и прибыль, взятые вместе, будут продолжать сохранять ту же ценность[61], то очевидно, что излишек цены над издержками производства, иными словами – рента, должен возрастать вместе с уменьшением плодородия земли, если только этому не противодействует значительное уменьшение капитала, народонаселения и спроса. Итак, предположение Мальтуса оказывается неправильным: рента не возвышается и не падает непосредственно и необходимо вместе с увеличением или уменьшением плодородия почвы; но увеличение плодородия участка делает его способным к платежу более высокой ренты когда-нибудь в будущем. Почва, не обладающая вовсе плодородием, никогда не может приносить ренты, земля умеренного плодородия может быть приведена с возрастанием населения в такое положение, что станет давать умеренную ренту, а земля высокого плодородия – высокую ренту; но быть способною приносить высокую ренту и действительно давать ее – две совершенно различные вещи. Рента может быть ниже в стране, где земли необыкновенно плодородны, нежели в той стране, где они приносят лишь умеренную выручку, потому что она находится скорее в соответствии с относительным, чем с абсолютным плодородием, с ценностью продукта, а не с изобилием в нем[62].
Мальтус предполагает, что рента с земель, приносящих те особенные земледельческие продукты, которые могут быть названы необходимой и естественной монополией, регулируется началом, существенно отличным от того, которым регулируется рента с участков, доставляющих предметы жизненной необходимости. Он полагает, что причина высокой ренты с земель второго рода заключается в редкости доставляемых ими предметов, но что то же действие производится изобилием продукта земель второго рода.
Различие это кажется мне не вполне основательным, ибо вы точно так же возвысили бы ренту с участков, приносящих редкие вина, как и ренту с земли, находящейся под хлебом, увеличив изобилие их продукта, если бы в то же самое время возрос спрос на этот особенный товар, а без подобного увеличения спроса изобилие хлеба уменьшило бы ренту хлебной земли, вместо того чтобы возвысить ее. Какова бы ни была природа почвы, высокая рента должна зависеть от высокой цены продукта; но если высокая цена дана, то рента должна быть высока в соответствии с изобилием, а не с редкостью.
Нам нет никакой необходимости производить постоянно больше какого-нибудь товара, чем заявляется спрос. Если бы случайно было произведено несколько большее количество, то он упал бы ниже своей естественной цены и не оплатил бы издержек производства с включением средней и обыкновенной прибыли на капитал; вследствие этого предложение было бы замедлено до тех пор, пока оно снова не пришло бы в соответствие со спросом и пока рыночная цена не возросла бы до уровня естественной.
Мне кажется, что Мальтус чересчур склонен полагать, что население возрастает только от предварительного доставления пищи – а именно, «пища создает сама себе спрос», – что поощрение ко вступлению в брак дается уже произведенной пищей, вместо того чтобы видеть в общем возрастании населения последствие увеличения капитала, порождаемого им спроса на труд и увеличения задельной платы, в производстве же пищи – простое следствие этого спроса.
Положение рабочего улучшается от того, что ему дается более денег или каких-нибудь других товаров, которыми выплачивается заработная плата и ценность которых не понизилась. Увеличение населения и увеличение пищи представляют вообще следствие, но не необходимое следствие высокой задельной платы. Улучшение положения рабочего от увеличения ценности им получаемой не принуждает его необходимо жениться и взять на себя тягость содержания семьи; он, по всей вероятности, употребит часть увеличения своей платы на доставление себе самому большего количества пищи и предметов необходимости, на остальное он, если пожелает, может приобрести себе некоторые товары, удовлетворяющие потребностям удобства – стулья, столы, мелкие железные вещи или же платье, сахар и табак. Итак, увеличение его задельной платы не будет сопровождаться никакими иными последствиями, кроме увеличения спроса на некоторые из этих товаров, и так как масса рабочих не возрастет значительно в числе, то задельная плата будет постоянно продолжать оставаться высокою. И хотя последствия высокой платы и могли бы быть таковы, но настолько велики соблазны семейной жизни, что в действительности возрастание населения неизбежно следует за улучшением положения рабочего, и только потому, что это бывает так, за небольшим исключением, упомянутым выше, возникает увеличение спроса на пищу. Итак, спрос этот есть следствие, а не причина увеличения капитала и населения; рыночная цена предметов необходимости превосходит естественную цену, и производится требуемое количество пищи только потому, что расходы населения принимают такое направление, и задельная плата снова падает потому, что увеличивается число жителей.
Какие могут существовать для фермера поводы производить большее количество хлеба, чем требуется в действительности, когда это повлекло бы за собою падение рыночной цены хлеба ниже естественной, а след., и лишение фермера части его прибыли вследствие понижения ее над общим уровнем?
«Если бы предметы необходимости, – говорит Мальтус, – наиболее важные продукты почвы, не обладали способностью создавать увеличение спроса в соответствии с увеличением их количества, то подобное увеличение количества причинило бы упадок в меновой их ценности[63]. Как бы ни был изобилен продукт страны, население ее могло бы остаться постоянным, и такое изобилие, не сопровождаемое соответствующим спросом и при весьма высокой хлебной цене труда, которая естественно имела бы место при подобных обстоятельствах, могло бы понизить цену сырых произведений, подобно цене мануфактурных товаров, до уровня издержек производства».
ebooksa