— Собственно говоря, нет — «На крутой стене горы Ваксенштайн цветут цветочки». — Итак, ладно, давайте, я попробую вспомнить об этом новогоднем дне. Я начал играть —
— Беппи, пожалуйста, ограничьтесь соревнованиями по прыжкам на Новый год!
— Да, конечно. Итак, в этом году на Новый год там был Беккенбауэр. Потом этот Хосе Гонсалес, испанский строительный магнат. Потом было еще два кардинала, они хотели слышать —
— Кто это Калим аль-Хасид?
— Господин комиссар, вы совсем никого не знаете! Это ненормальный миллиардер, который хочет, чтобы зимняя Олимпиада проходила в Дубае. Его телохранителя, Юсуфа, я знаю довольно хорошо. Я вообще знаю всех телохранителей.
— Вы знаете всех телохранителей и всех охраняемых объектов, — сказал Еннервайн. — Вы не обратили внимание на кого-то, кого вы не знали?
— Подождите, мне нужно немного подумать. Ах да, когда я играл —
Все были как наэлектризованы, но пытались сохранить самообладание.
— Вы можете его описать?
— Я думаю, он был просто китаец.
Еннервайн решился на смелый шаг. Он достал фоторобот и поднес его к носу Беппи.
— Вы видели этого человека?
Цитрист Беппи рассматривал фото. Он играл —
— На китайце была лыжная куртка с капюшоном и на ней оттиск «СК-Риссерзее». Но это не тот, который на фото.
Все застонали.
— Значит, тогда их двое, — сказал Штенгеле сдавленно.
— Один или несколько, — сказал Еннервайн. — Нам нужно снова выманить их из резерва.
— Господин решальщик проблем собирается сейчас ехать в Италию? — спросила Шан, подняв высоко брови. — За неделю до приезда Рогге?
— Именно это я и собираюсь сделать, — сказал Карл Свобода.