Этому случаю, однако, пришлось со всею вероятностию приписать появившуюся у Наследника Цесаревича, в ночь на 7-е Сентября, в левой подвздошной впадине боль и опухоль, которая и была тотчас же определена как забрюшинное кровеизлияние.
При необходимом покое и соответствующем лечении крове излияние это стало через три недели настолько незначительным, что почти вовсе не прощупывалось, и больной уже начал делать попытки становиться на ноги.
28-го сентября, желая сделать несколько самостоятельных шагов, Наследник Цесаревич, несмотря на самый бдительный надзор, вследствие неловкого движения, упал, чем, нужно думать, и объясняется новое кровеизлияние в ту же область, проявившееся в ночь на 2-е октября. На этот раз оно заняло гораздо большее пространство, а именно: всю левую подвздошную область и всю поясничную той же стороны, причем внутренняя граница его заходила несколько за среднюю линию живота.
Подобные забрюшинные кровеизлияния в виде последствия даже не очень сильной травмы встречаются, как видно из специальной литературы, чрезвычайно редко и представляют собою совершенно определенную, крайне тяжелую, клиническую форму (haematoma retroperitoneale). Частью под влиянием всасывания излившейся крови, частью вследствие развивающегося вокруг нее реактивного воспалительного процесса, такие гематомы, т. е. кровяные опухоли могут сопровождаться очень возвышенной температурой, каковая и наблюдалась у Его Высочества.
Естественным последствием таких обширных кровеизлияний является значительное малокровие, требующее иногда не малого времени для полного его излечения, а также может быть весьма длительное затруднение в свободном пользовании той ногой, со стороны которой была гематома, как вследствие бывшего пропитывания кровью сгибающей бедро мышцы (musculus ileopsoas) и окружающей клетчатки, так и от продолжительного давления опухоли на соответствующий нерв.
Сообщение Министра Императорского Двора о состоянии здоровья Наследника Цесаревича. // ГАРФ. Ф. 601. Оп. 1. Ед. хр. 2145.
Милая дорогая Мама, пишу Тебе с сердцем, преисполненным благодарностью Господу Богу за милость Его к нам всем, дарованную началом выздоровления бедного дорогого Алексея! После моего последнего письма из Беловежа у него там несколько дней болела нога, как мы потом узнали, вследствие сильного и неловкого движения, сделанного им при вскакивании в шлюпку. Боткин тогда обнаружил у него кровоподтек и небольшую опухоль под животом у самого начала левой ноги. Так как опухоль в неделю рассосалась и Алексей себя чувствовал хорошо по приезде сюда — я тебе ничего не написал об этом. 2-го октября он начал жаловаться на сильную боль в том же месте и температура у него начала подыматься с каждым днем больше. Боткин объявил, что у него случилось серьезное кровоизлияние с левой стороны и что для Алексея нужен полный покой. Выписали сейчас же прекрасного хирурга Федорова, кот. мы давно уже знаем и который специально изучал такого рода случаи, и затем доброго Раухфуса. […] Кроме них раньше еще приехал наш детский доктор Острогорский. Должен сказать, что видеть сразу столько врачей всегда невесело, но все они показали себя такими хорошими, добрыми и трогательными по отношению к Алексею, что я буду всегда с благодарностью вспоминать о них.
Дни от 6-го до 10-го окт. были самые тяжелые. Несчастный маленький страдал ужасно, боли охватывали его спазмами и повторялись почти каждые четверть часа. От высокой темп[ературы] он бредил и днем, и ночью, садился в постели, а от движения тотчас же начиналась боль.
Спать он почти не мог; плакать тоже, только стонал и говорил: «Господи, помилуй». Я с трудом оставался в комнате, но должен был сменить Аликс при нем, потому что она, понятно, уставала, проводя целые дни у его кровати. Она лучше меня выдерживала это испытание, пока Алексею было плохо, но зато теперь, когда, Слава Богу, опасность миновала, она чувствует последствия пережитого и на бедном сердце ее это сказалось.
Все-таки она бережет себя больше и проводит целые дни на кушетке в комнате Алексея.
10-го окт. мы решились причастить его утром, и сейчас же ему сделалось лучше, темп[ература] спала с 39,5 до 38,2, боли почти прошли, и он заснул первым спокойным сном.
Присутствие Irene[105] было благотворно для нас обоих: она такая сердечная, рассудительная и ровная во всех обстоятельствах.
Все наши люди, казаки, солдаты и др. были такие трогательные; с первых же дней болезни Алексея они попросили священника Александра Васильева Крестовоздвиж[енской] общины, законоучителя наших детей, отслужить молебен о его здравии на открытом воздухе. Они просили его служить каждый день, пока Алексею не стало лучше.[…]
Приходила масса поляков-крестьян, и все плакали в то время, что он говорил им проповедь!
Сколько мы получили телеграмм, писем, образков с пожеланиями скорого выздоровления маленькому. А мне по-прежнему два раза в неделю привозили бумаги, да хотелось посидеть у его кроватки — вот все мое время и уходило, и писать Тебе, дорогая Мама, совершенно не мог.[…]
От всего любящего Тебя сердца благодарю Тебя за Твои милые телеграммы и письмо; каждое слово Твоего участия проникало глубоко в мою душу. Должен предупредить Тебя со слов докторов, что выздоровление Алексея будет медленное, он все еще ощущает боль в левом колене, кот. до сих пор не может разогнуть и лежит с подушками под этой ногой. Но это их не беспокоит, главное, чтобы внутреннее рассасывание продолжалось, а для этого нужен покой. Цвет лица у Него теперь хороший, а раньше был совсем как воск, и руки и нога также. Похудел он страшно, но зато и начали его питать доктора. […]
Сейчас все мы, многие из свиты, казаки и люди сподобились причаститься Св. Таин Христовых в походной церкви. После этого батюшка принес Св. Дары к Алексею и приобщил его. Сделалось такое душевное спокойствие! Слава Богу.
Вчера снег шел весь день, но за ночь почти стаял. В церкви стоять довольно холодно — все же это пустяки, когда сердце ликует и душа радуется! […] Алексей очень целует «милую Бабушку».
ebooksa