В аду любят погорячее

— Ну а сам-то! Тоже ведь сюда с девушкой пришел! Она у тебя горячая, кстати… — тон вдруг стал снова едким. — Мой таких любит…

Да на здоровье. Хоть всюду пусть ее отлюбит — мне не жалко.

— А она не моя девушка, — отозвался я. — Свою бы я сюда не пустил. Я своим не делюсь.

Ни одной, ни второй. Собственно, поэтому я сейчас и здесь. От такого ответа моя безымянная собеседница, казалось, выпала на пару секунд.

— Зато он меня любит! — наконец отчеканила она с вызовом и даже обидой. — А ты свою, видимо, нет! Раз ходишь по таким местам непонятно с кем! Думаешь, от того, что у тебя желтый браслетик, ты лучше, чем все остальные?..

Каждое слово выдыхалось с напором и, как граната, бросалось в меня. Взорвавшись, она вымещала досаду на первом, кто оказался рядом. Но разве можно кусать, когда нет зубов? Только обслюнявить.

— И вообще, — она распалялась все сильнее, — если приходишь парой, это даже не измена! Мы договариваемся! Он даже дверь не закрывает, так что если что я могу присоединиться!..

Эти нервные истеричные интонации уже начали надоедать. Я огляделся по сторонам, гадая, где эта самая Виви и когда она наконец соизволит меня найти.

— Если что я могу их даже прервать! — распиналась моя невольная собеседница. — Стащить с него очередную сучку и послать ее!..

Интересно, а многих уже стащила? Что-то подсказывало, что ни одной. В ее глазах, жестах, голосе, в самих формулировках читался протест — однако в действиях была покорность, будто ее все устраивало, будто так и надо. Даже платье — свободное, легко распахивающееся — было таким, чтобы его можно было скинуть и трахнуться в любой момент. Ее словно разрывало пополам, но сама она этого не понимала. А вот я ее проблему прекрасно понял — и та была вовсе не в ее кобеле-парне, не в свингер-пати и не в том, что она попросту дура. Ее проблема была в другом. Она терпила. Терпила — и этим все сказано.

— Свинг — это очень удобно! Теперь он мне не изменяет! Это все с моего согласия…

Девчонка рядом продолжала что-то горячо говорить, убеждая то ли меня, то ли саму себя — доказывая непонятно кому, что все решила сама. Хотя не хуже меня понимала, что за нее решили другие. Сама она может только психовать и подчиняться.

— Теперь я знаю всех, с кем он спит! Иногда я даже сама подбираю ему очередную соску, — с болезненным удовлетворением произнесла она. — А потом мы трахаемся на той же кровати, где он только что трахал другую! И оргазм, который при этом бывает, ни с чем не сравнится!..

Словно отвлекая меня от этой пламенной, но абсолютно неубедительной речи, в кармане задергался смартфон. На экране сердито вспыхнули новые сообщения.

Майя: “Мои слова вообще ничего не значат?”

Майя: “Ответь хоть что-то!”

Пальцы с досадой стиснули смартфон. Это бесило: сидит дома в покое и безопасности и при этом давит мне по мозгам, пока я тут за нее отдуваюсь. Включила бы телик или с Сашей поболтала — чего с ума-то сходить? Только настрой сбивает… Чувствуя, что могу написать что-то такое, что нас крупно поссорит, я оторвал глаза от экрана. Ко мне, как и прежде, никто не спешил — никто даже не смотрел в мою сторону. Похоже, Волчица была единственной ниточкой, ведущей к своей хозяйке. И сейчас вместо того чтобы вести меня к Виви, эта ниточка наматывалась на чей-то член. Сколько мне еще ждать?

— И каждый раз, — соседка по дивану перехватила мой взгляд, — я тоже трахаюсь ему назло! Чтобы он тоже это видел…

Девчонка рядом была наглядным примером, что ждать и терпеть — дерьмовый выбор. Тот, кто хочет быть терпилой, найдет себе достаточно оправданий, чтобы не меняться. Быть терпилой легко и порой очень удобно. Вот только если ты терпила, будь готов, что тобой воспользуется кто угодно. Сейчас ее мог трахнуть любой гость в этом клубе без малейших усилий — и она бы даже не стала возражать.

— Хочешь, — не сводя с меня глаз, проникновенно добавила она, — как тогда? Я все позволю…