Мяун лежал на боку и вздыхал. Болели рёбра и лапы и голова. Всё болело! Ударился он действительно сильно, да ещё тот кирпич… Трудно было вставать, потому что сразу кружилась голова. А что самое поганое, так это то, что ему ничего не хотелось! Совсем, вообще ничего.
– Мяуш, ну, может, креветок? Или кальмара? Или колбаски? Ну, хоть что-нибудь? – Аня не знала, что ещё предложить… Уже перебрано было всё и не по одному разу.
– Нет, не хочу, – Мяун тоскливо прикрыл глаза.
– Послушай, но ведь надо набраться сил, выздоравливать! Поскорее выздоравливать.
– Мне всё равно, – Мяуна в таком состоянии Аня ещё не видела и испугалась уже всерьёз.
– Что тебя так беспокоит? – Аня уселась рядом и решила, что нипочём не уйдёт, пока не выяснит! Ну, в самом-то деле! Обычно говорят, что животное не скажет, то болит. Но, этот-то говорит, да иной раз лучше людей! – Так, колись, я всё равно не отстану.
Кот приоткрыл глаз. Аня выглядела решительно. Точно не отстанет.
– Она даже не подходит, – очень тихо и неохотно сказал Мяун. – Она так обиделась на меня, что теперь не подходит.
Аня вовремя закрыла рот, едва не выдав страдающую в кухне Василину. Та, извелась от переживаний и жалости к Мяуну, но как ему это сказать не знала, и мучилась в отдалении.
– Ой, а я-то уже испугалась… – вздохнула Аня, решившая немного расшевелить котика. – Чего тебе переживать? Ты вон какой красавец. Звезда! Сейчас подлечишься и все кошки твои.
– Да как ты можешь так думать! – возмутился разумный и предусмотрительный Мяун. – У меня одна любимая кошка, а я ей не нужен!
– Погоди-ка, но ты же собирался к красотке во двор? – Аня вопросительно подняла брови.
– А! Что с тобой говорить. Ты всё равно не поймёшь! – Мяун с трудом приподнялся и поменял положение.
– Куда уж мне… Разве что ты объяснишь, – Аня почесала коту подставленный бок, и тот, подумав, сменил гнев на милость.
– Ну, я же обиделся, – доверительно растолковывал Мяун в надежде на то, что Аня передаст его слова Василине. – Что она меня как котёнка гоняет. Вот и пошел. Так ведь не дошел же! – кот вообще не считал, что полная и абсолютная откровенность так уж важна в общении.
– Вообще-то это вражеский кирпич тебя подбил, – напомнила ему Аня.
– Да не в этом дело! Я надеялся, что Васька меня окликнет, я вернусь, ну, по уху она лапой настучит, не велика беда! Но, хоть как-то среагирует. – Мяун жалобно обмяк на мягкой лежанке. Вообще-то планы у него тогда были несколько другие, но раз уж не вышло, так чего теперь признаваться? Неразумненько!
– Угу, а так она типа не среагировала, когда ринулась тебя защищать? Мы не знали даже, что ты упал. И тот мерзавец тебя бы добил и всё! Васька тебя меньше чуть не в три раза, так вот эта крошечная кошка рванула по дереву вниз, спланировала на голову тому мальчишке, ободрала его, чуть скальп не сняла, а потом не давала к тебе подойти. Рычала как рысь.
– Да? – оживился Мяун. – Правда? – подробностей ему ещё не рассказывали, а он и не спрашивал. Потому как настроение было хуже некуда. Впрочем, оно и не собиралось улучшаться. – Ну, это ещё ничего не значит. Если бы я её защитил, может, она и не сердилась бы! А так… Ну, она же нормальная кошка, нормальные кошки своих в беде не бросают. Потом могут. Бросить… – вот он и выговорил то, чего так опасался. Васька не сильно поддавалась на его ухаживания, прямо скажем, поссорились они, и он опрометчиво решил уйти и поразвлечься и Ваську заставить ревновать. Нет, он бы вывернулся, будь он здоров, но сейчас… Он жутко боялся, что войдёт Аня и скажет, что Васька решила пожить где-нибудь в другом доме. У мамы Олега, например, или у Нины. А там тот черный кот-красавец, между прочим. Короче говоря, Мяун, затосковавший от боли и вынужденного безделья занимался чисто женским делом – выдумывал себе проблемы.
Тут Аня почему-то заторопилась на кухню, отговорившись бульоном, который надо посолить, или помешать, Мяун не очень понял, она как-то невнятно говорила.