Уральское эхо

– Приветствую! – статский советник подал служителю руку с зажатыми в ней двумя «красненькими». Тот сунул их в карман и вытянулся во фрунт:

– Здравия желаю, ваше высокородие!

– Распорядитесь, пожалуйста, насчет чая, есть разговор.

Заседателев как начальство занимал отдельную комнату, где и состоялась беседа. Лыков сказал, что ему нужно знать все о фартовом по кличке Корявый.

– Он сидит у нас в замке? – первым делом спросил освед.

– Увы, не тот случай. Стервец где-то гуляет, здесь, в Петербурге. Я знаю лишь кличку и то, что он убийца.

– Корявый… – повторил Заседателев. – Никогда не слышал. Беру в работу.

Оба понимали, что если где и наводить справки о гайменнике, то именно в татебном отделении – там сидят особо опасные арестанты.

– А теперь проводите меня в баню.

Лыков накинул плащ тюремной стражи, натянул фуражку с кокардой низко на лоб и отправился в сопровождении старшего надзирателя в подвал корпуса, что шел по Тюремному переулку. Заседателев остался в коридоре, а сыщик быстро переговорил с Базалаем. Тот, как и старший надзиратель, отделался полным незнанием. Кличка вроде бы заурядная, корявых арестантов пруд пруди. Но все мелочь, воришки да грабители. Разбойника освед припомнить не смог и тоже взял задание в работу.

Уже вечером Алексей Николаевич получил первые сведения о новом противнике. Левиков услышал от Азвестопуло про загадочного убивца и сказал:

– Есть такой. Из Харбина к нам приехал. Однако сыскная полиция располагает, по сути, лишь слухами. Сам парень нам не попадался.

– Давайте слухи, – потребовал Сергей. И записал то немногое, что люди с Офицерской знали о Корявом. Согласно этим сведениям, ему лет сорок или чуть больше. Специальность – убийства на заказ. Опасный, владеет всеми видами оружия, меняет внешность. Умеет мастерить ручные бомбы! Особая примета – рябое лицо, но он обучен гримироваться. Судя по всему, навыки убийца получил и развил в Харбине, где служил в охранной страже КВЖД. Чины этой стражи имели большой опыт схваток с хунхузами.

Сведения были поверхностные и радости не прибавляли. Лыков с Азвестопуло в январе вернулись с Дальнего Востока, где насмотрелись на тамошние порядки. Черт ногу сломит! Японская разведка, корейские партизаны, китайские контрабандисты, хунхузы, русские головорезы, дикая золотодобыча, незаконное выращивание опиума и женьшеня, война монголов с китайцами, триады, германский шпионаж… Человек, закаленный в таком горниле, действительно представлял большую опасность.

Однако долго думать над новой проблемой сыщику не дали. Он пришел домой, взялся за газеты, как вдруг затрещал эриксон. Статский советник снял трубку и услышал голос ротмистра Штера, адъютанта Джунковского по Отдельному корпусу жандармов:

– Алексей Николаевич, добрый вечер. Генерал вас вызывает, срочно.

– Добрый вечер, Николай Петрович. Куда явиться, к вам на Фурштатскую?

Джунковский занимал две должности: товарища министра внутренних дел и командира ОКЖ. Соответственно он имел две приемных – одну на Фонтанке, 16, а вторую на Фурштатской, 40.

– Да. Авто за вами выслано, поторопитесь, пожалуйста.

Лыков вышел к подъезду. Там уже фырчал «ландоле», у шофера под кожаной курткой виднелся серо-голубой жандармский мундир. Через четверть часа сыщик входил в квартиру генерала, где он оказался впервые.