Глаза ситха сверкнули. Как бы то ни было, он добился, чего хотел, – пусть даже ценой потери Дарта Мола. Теперь он наберется терпения. Он будет ждать новой возможности и подготовит почву для того, кто придет следом.
На тонких губах Дарта Сидиуса заиграла улыбка. Час расплаты близится.
На следующий день состоялся грандиозный парад в честь доставшейся дорогой ценой победы над захватчиками, а также тех, кто сражался за свободу планеты и новообретенного союза набуанцев и гунганов. Под звуки маршей и ликование толпы по улицам шествовали колонны гунганских воинов верхом на кааду, а за ними ехали набуанские солдаты на спидерах. По проспектам тяжело вышагивали фамбаа в праздничных попонах из дорогого шелка и вышитых упряжах. Их головы на длинной шее мерно покачивались вправо и влево. Среди демонстрантов парили конфискованные танки Федерации, из открытых люков и стволов орудий спадали гунганские и набуанские знамена. Процессию болотных жителей возглавляли генерал Сил и Джа-Джа Бинкс. Растяпа-гунган даже сумел весь парад удержаться в седле, хотя было видно, что дается ему это с трудом.
Процессия направлялась к центральной площади. На верхней площадке каменной лестницы парад встречали королева, капитан Панака и почетный караул. Начальник дворцовой стражи был облачен в выглаженный мундир со сверкающими металлическими эмблемами на эполетах и выглядел торжественно и гордо.
Энакин Скайуокер стоял рядом с королевой и Оби-Ваном. Мальчик был смущен и чувствовал себя не в своей тарелке. Парад ему очень нравился, и было здорово, что его чествовали наравне с другими воинами, однако мысли юного героя витали далеко отсюда.
Он думал о Квай-Гоне, который ушел в Силу.
Думал о Падме, которая едва ли сказала ему два слова с тех пор, как Совет принял решение принять его в падаваны.
Думал о доме, в который мог никогда больше не вернуться.
Думал о матери и очень хотел, чтобы она в эту минуту могла его видеть.
Энакина коротко подстригли и облачили в одежды падавана – ученика в Ордене джедаев, которому предстояло однажды стать рыцарем. Он получил все, о чем мечтал, когда вместе с Квай-Гоном покидал родной Татуин. Мальчику бы радоваться – и, наверное, он и был рад, – но его радость омрачалась потерей сразу двух дорогих ему людей: матери и рыцаря. Разумеется, мама Энакина была еще жива, но ее тоже больше не было в его жизни. А рядом с Квай-Гоном он чувствовал себя под надежной защитой. Только благодаря этому чувству безопасности у него хватило сил покинуть родной дом. После смерти мастера-джедая мальчик чувствовал себя брошенным на произвол судьбы. Квай-Гон был его опорой, и никто другой не смог бы заменить его – ни Оби-Ван, ни Падме. Возможно, когда-нибудь смогут. Мальчик чувствовал, что однажды они сыграют в его жизни немаловажную роль и навсегда изменят его судьбу. Но сейчас, когда ему было тяжелее всего, он был один.
Он улыбнулся, хотя сердце ныло и душа была не на месте.
Словно почувствовав его грусть, Оби-Ван положил ему руку на плечо. Он постарался приободрить юного подопечного.
– Для тебя начинается новая жизнь, Энакин, – сказал джедай.
Мальчик изобразил на лице вежливую улыбку, но ничего не ответил.
Оби-Ван смотрел на ликующую толпу:
– Квай-Гон никогда не любил праздников. Хотя признавал, что они необходимы. Интересно, как бы он отвертелся на этот раз?
Энакин пожал плечами.
– Этот парад и в твою честь тоже. Он бы гордился тобой, – улыбнулся джедай.
Юный герой поднял на него взгляд:
– Правда?