Он и вправду думал о гонке, но мысли все время перескакивали на пожилого космолетчика и его рассказы о далеких планетах и больших кораблях, о боях во славу Республики и о знакомстве с рыцарями-джедаями.
– Я не хочу, чтобы ты снова садился в болид, Эни, – тихо сказала мама. – Не проси больше у Уотто разрешения. Пообещай, что не будешь.
Мальчик нехотя кивнул:
– Обещаю. – Он задумался на минуту. – Но что, если Уотто меня заставит? Как мне поступить тогда, мам? Я должен делать все, что он прикажет. Если он заставит, придется идти на гонку.
Шми легонько погладила сына по руке:
– Мне кажется, после сегодняшнего он не будет настаивать. Он найдет другого пилота.
Энакин ничего не ответил, хотя знал, что мама не права. Лучше него гонщиков не было. Даже Себульба ему уступал, когда не жульничал. К тому же Уотто ни за что не станет выкладывать деньги наемному пилоту, пока в его распоряжении Энакин, который все делает бесплатно. Ну позлится хозяин денек-другой, а потом снова начнет носиться с идеей, как бы победить на гонках. Энакин вернется на трассу еще до конца месяца.
Мальчик уставился в небо, чувствуя, как его руку мягко сжимает мамина рука, и задумался, на что похож полет среди звезд на крейсере или истребителе к далеким планетам и экзотическим местам. Слова Уолда его не волновали – он не останется рабом на всю жизнь. Как и не останется на всю жизнь маленьким мальчиком. Он найдет способ улизнуть с Татуина. И маму заберет с собой. Энакин смотрел на звезды, а в голове его калейдоскопом ярких образов кружились мечты. Он представлял, как это будет. И так четко увидел в своих мыслях грядущее, что заулыбался.
«Однажды, – думал мальчик, представляя лицо пожилого служаки с ироничной усмешкой и необычными серыми глазами, – я смогу все, что смог ты. Все». Энакин сделал глубокий вдох и задержал дыхание. «Я даже буду летать вместе с рыцарями-джедаями». Он медленно выдохнул, тем самым скрепляя клятву.
3
Малый республиканский крейсер алого цвета – что символизировало посольский нейтралитет – прорезал усыпанную звездами черноту в направлении зеленой планеты Набу, окруженной скопищем кораблей Торговой Федерации. То были массивные летающие крепости в форме незамкнутого тора, опоясывающего центросферу, где находились мостик, центр связи и гипердвигатель. Корабли щетинились орудиями, и повсюду вились истребители, словно гнус вокруг крупного скота. Республиканский крейсер имел более традиционное обличье: трехтурбинный двигатель, плоский корпус и обрубленный нос. На фоне линкоров Торговой Федерации он выглядел мошкой, но бесстрашно летел в самую их гущу.
За пультом женщина-капитан и второй пилот проворно переключали кнопки и тумблеры, подводя судно все ближе к кораблю с нанесенной на мостик эмблемой наместника. В движениях обоих явственно ощущалась нервозность. Они бросали тревожные взгляды то друг на друга, то на фигуру, которая высилась в тени за их спиной.
На экране у них над головой светилось лицо наместника Торговой Федерации Нута Ганрея, который вышел на связь с мостика. Красновато-оранжевые глаза кисло смотрели на пилотов, уголки рта были опущены, а нависающие брови словно подчеркивали недовольство. В отблесках рассеянного света зеленовато-серая кожа наместника казалась бледной и холодной в резком контрасте с темной одеждой, воротником и треугольным головным убором.
– Капитан…
Женщина полуобернулась к фигуре, скрытой в тенях:
– Да, сэр?
– Скажите, что мы готовы взойти на борт.
Голос пассажира был глубоким и мелодичным, но в нем также чувствовалась твердость.
– Слушаюсь, сэр! – ответила капитан, быстро переглянувшись со вторым пилотом, и повернулась к экрану. – С вашего позволения, наместник, послы Верховного канцлера запрашивают разрешение взойти на борт.
Неймодианец кивнул: