Апофеоз убийцы

– Ты что такое сотворил, псих ненормальный! – разъярённо выкрикнул Грифинс. – Ты представляешь, что теперь с тобой будет?

– Убьёте? – пресно ответил Маккарти. – А потом съедите?

– Он ещё и паясничает, взгляните-ка. Угробил человека и плевать хотел! – продолжал возмущаться вице-мэр.

– Видно вы, дорогие господа, не в курсе, что не стоит направлять оружие на полицейских? – ответил детектив, сверкнув глазами так, что Грифинс аж икнул от неожиданности и, сыпля угрозами, пошёл прочь.

– Ты следил за мной? – спросил Мэтьюс, дождавшись, пока второй отойдёт на достаточное расстояние, дабы не слышал их разговор.

– Я за всеми слежу. Имею гадкую привычку копаться в чужом дерьме.

Прокурор посмотрел на него с нескрываемым отвращением, но всё же продолжил:

– Этой выходкой ты просто развалил расследование. Подозреваемый бежал. Где теперь его искать? Нас всех ты поставил под удар, теперь мне висеть на каком-нибудь суку.

– Но сегодня я спас твою шкуру. Он уже собирался тебя казнить. Или, может, наказание за предательство относилось к кому-то другому? – усмехнулся детектив, взглянув на собеседника исподлобья. – Так что ты мне по гроб жизни обязан. И поэтому затормозишь наше линчевание, насколько сможешь. Мне нужно время на поиски Лафайета, и ты мне его обеспечишь. Выбора-то другого у тебя всё равно нет. И слежка теперь будет постоянной, иначе снова появится очередная картинка с расчленёнкой.

Мэтьюс смотрел на детектива, не отрывая глаз, настолько плотно сжав губы, что на месте осталась только полоска. Понимая, что Маккарти говорит правду и его жизнь могла закончиться сегодня, он с трудом сохранял самообладание. Выхода действительно не было, если полиция не задержит Рикардо в ближайшие дни, то произойдут ужасные события, и он окажется в их эпицентре.

– Ладно, будь по-твоему. Я постараюсь затормозить ваше отстранение и придержать собак. Но ты должен бросить все силы на поиски господина. Пока он на свободе, моей жизни угрожает опасность, – выдохнул прокурор, давая понять, что полностью отдаёт свою судьбу в руки детектива.

– Вот и славно. А теперь скажи мне, кто этот тип со стволом. Мне тут напел один из ваших, что пронести оружие на сходку невозможно, – сменил тему Дуглас.

– Николай. Один из нас. Занимался безопасностью фонда, но впал в немилость и был наказан, сделан изгоем. О причинах могу только догадываться.

– Что-то не похож он на изгоя. Оказывается, ему позволено больше, чем всем вам.

– Я удивлён не меньше твоего. Единственное, чем могу постараться объяснить, – это что он был переведён в разряд охраны. Но охрана не присутствует на собраниях. Господин ведёт свою игру, и меня это пугает ещё больше, – растерянно сказал Мэтьюс.

Маккарти кивком головы пригласил его следовать за собой. И, когда они оказались в одном из коридоров, свернул в небольшую комнату с серыми обшарпанными стенами и небольшим столиком, заваленным всякой всячиной, от различного рода макулатуры до нелепых чёрных тарелок.

– Рассказывай всё, что знаешь, и не юли. Любые детали могут помочь в поимке Лафайета. Иначе, боюсь, ничем не смогу помочь, – остановившись у дальней стены помещения, шёпотом проговорил Дуглас.

– А рассказывать-то особо нечего. Я уже всё изложил в нашу встречу. Я никогда с ним лично не общался, все приказы и предложения мне передавал Грифинс, да и баллотироваться в мэры тоже порекомендовал он. А кто отдаёт распоряжения вице-мэру, мне неизвестно. Я старался как можно незаметнее узнать, где обитает господин, но ничего не вышло. Есть предположение, что его убежище находится в финансовом квартале. Может, я и не прав, и он решает там денежные вопросы касты.

– Это всё? – сухо спросил Маккарти, понимая, что ждать большего не стоит. Мэтьюс, хоть и являлся большой шишкой в городе, но в данном случае казался котёнком, над которым имеют абсолютную власть его хозяева, зная каждое движение. А может, хотел таким казаться? Детектив замер на некоторое время, пытаясь обдумать новую догадку, и внезапно роль этого человека во всём происходящем стала более чем ясна. «Вот собака хитрожопая!» – выкрикнул про себя Дуглас, открывая фляжку с виски. Он даже не стал предлагать выпить прокурору, так как презрение к этому человеку перевалило все мыслимые и немыслимые пределы. Мэтьюс в свою очередь заметил эту перемену в отношении и немного скривился от возмущения, но всё же решил поднять этот вопрос.

– Даже не предложишь выпить? Я был более любезен при нашей первой встрече, – с укором в голосе сказал он.