И что оставалось делать Елизавете Петровне? Она поехала к Яне.
17
— Борис, это ты? Наконец-то! Почему ты не подходил к телефону? Я звоню тебе все утро. Как это — кто? Яна… Яна Павловна. Борь, ну врубайся. Ты что, пьян, что ли?
Яна отодвинула от уха трубку, на том конце провода блажили что-то нечленораздельное, потом внятно произнесли:
— Бориса вам? Получайте.
И тут же знакомый голос пропел:
— Яночка, голубка. Как славно, что вы позвонили с утра. А ко мне друг приехал.
— Очень рада за тебя. Почему ты не подходил к телефону?
— Спали. Мы вчера хо-орошо посидели.
— Сейчас уже двенадцать. Полдень! Ладно. Не мне тебя перевоспитывать. Борь, игра в тайну кончилась. Сыскался адресат белого конверта. Приезжай немедленно и привези диск.
— Но диск у Кирюхи, а сам он на озере.
— Что он там делает? — возопила Яна.
— Яхту строит.
— Боря, мне позарез нужен диск. И ты. У меня беда. Вероника в заложниках сидит. Ты не спрашивай, как ее туда занесло…
— Для бешеной собаки семь верст не крюк, — буркнула Елизавета Петровна, Желтков всем своим видом выразил возмущение, а Муся принялась лаять.
К двум часам дня в доме Яны не просто все смешалось, это все — эмоции, страсти, крики — достигло своего апогея. Оглушенная встречей с Надей и безрассудством Вероники, Елизавета Петровна приехала к дочери накануне вечером, но не застала ее. Няня Вера Игнатьевна с готовностью объяснила, что Яночка уехала на весь вечер, к кому — неизвестно, но перед зеркалом стояла не меньше часа, а когда полностью упаковалась, то сообщила, чтоб раньше двенадцати ее не ждали.
Яна появилась глубокой ночью. В разговорах встретили рассвет. Хорошо, если Яне удалось поспать хотя бы три часа. Утром, сразу после пробуждения, она вцепилась в телефонную трубку и стала звонить братьям Опашевым. Ответом были длинные гудки. Отсутствие на месте Бориса раздражало ее до крайности, Елизавета Петровна курила без перерыва, Вера Игнатьевна ходила из комнаты в комнату, закрывая и открывая окна в бессильной попытке проветрить помещение. В одиннадцать для увеличения энтропии явился Желтков, ведя на поводке Мусю. Оба уже с порога начали вопить. Желтков вопрошал: «Где моя жена?» Муся взвизгивала и стучала хвостом о паркет. Из сбивчивых объяснений Елизаветы Петровны Желтков понял только, что Веронике угрожает опасность. С этой минуты, обычно тихий и неприметный, он сделался совершенно невыносимым. Пришлось применить недюжинную силу и логику, чтобы не дать ему позвонить в милицию. В награду за покорность ему пообещали телефонный разговор с женой.
Елизавета Петровна трепетной рукой набрала номер. Трубку взяла Надя.
— Можно Веронику? Это ее вчерашняя приятельница звонит.
В вздохе Нади послышалось явное разочарование. А Вероника щебетала с полной беспечностью. Ночь у них на Козихинском прошла отлично. Никто их не потревожил. И почему-то у них с Наденькой существует полная уверенность, что именно сегодня этот кошмар кончится. Должна же «неизвестная дама», которая привезла передачу из Рима, вспомнить о своих прямых обязанностях!
ebooksa