– Но вы уверены, Николай Викторович, что мы не стесним господина Черногуба? – допытывались товарищи.
Баскаков (дважды упомянувший, что для него великая честь быть тезкою Гоголя) сладко улыбался и не уставал заверять их в обратном.
– Виктор Степанович будет только рад обществу столичных людей. Знали бы вы, как скучно бывает в провинциях. Особенно человеку масштаба нашего городничего. Он Анну на шее носит и, могу вас заверить, непременно к звезде будет представлен. Он к нам аж из Оренбурга прислан по причине бессрочной кончины прежнего городничего.
Гоголь пожелал знать, чем была вызвана эта прискорбная смерть. Баскакор зыркнул по сторонам и, понизив голос, сказал:
– О таких вещах не принято говорить прямо, но вам, как своим новым друзьям, скажу чистую правду. Пьян был предшественник. Угорел-с. Такая вот метаморфоза.
Довольный тем, что так удачно ввернул умное словцо, Баскаков ушел головою в свой стоячий воротник по самый нос. Он был белокур и так миловиден, что порой казался дамою, нарядившейся в мужское платье. Покончив с формальностями, он, отвергая протесты петербуржцев, расплатился за стол и постой и велел снести вещи в свою коляску, ожидающую перед гостиницей.
– Как ловко все устроилось, – шепнул Гоголь Багрицкому. – Теперь не надобно заботиться ни о слугах, ни об обзаведении знакомствами. У такой величины, как городничий, весь свет должен собираться. А по окончании нашего предприятия Черногуб, глядишь, выделит нам экипаж на обратный путь. Хотя, возможно, тогда уже сани понадобятся.
– Поживем – увидим, – философски изрек поручик. – Не нравится мне фамилия городничего.
– Что за вздор, Алексей! Разве можно судить по фамилии?
– Можно, когда никаких других сведений нет.
Не нашедший, что возразить на это, Гоголь полез в коляску. Втроем они прекрасно устроились и неплохо поговорили по дороге о разных приятных вещах. Усадьба Черногубов находилась в каких-нибудь трех верстах от городской заставы. Самого его дома не было, – как выяснил Баскаков, городничий уехал разбираться со вчерашним смертоубийством, приключившимся в городе.
– Разбойники промеж собой подрались за похищенное добро, – сказал он. – Не поделили и давай друг дружку резать. Дикий народ!
– И много похитили? – полюбопытствовал Багрицкий.
– Неизвестно, сударь. Должно быть, с ними еще четвертый был, который все унес.
– А что, шалят в городе? – спросил Гоголь.
– Случается. Но редко.
– Я думал – часто. У вас ведь, наверное, беглых полно?
Баскаков опять ушел головой в свой крахмальный воротник, но на этот раз не от удовольствия.
– С чего бы им в Бендеры бежать? – сказал он, хмурясь. – Тут, чай, медом не намазано. Живем в строгости, закон блюдем, порядок обеспечиваем.
– Но разбойники по улицам ходят, – напомнил Багрицкий. – С ножиками.
ebooksa