Последний раз Нина встречалась с тетушками совсем маленькой девочкой и имела ограниченное представление об их личной жизни, деятельности и уж тем более друзьях. Как они, в свою очередь, не знали жизненных перипетий Нины и об участии в них дядюшки Сэма — отцовского приятеля, заимевшего репутацию самого трезвого как за застольями, так и во взглядах на жизнь. Агнес и Эстель не спросят его имя, как Нина не спросит о сожителях родственниц. Хотя, может, стоило бы поинтересоваться соседями? — оставив тему открытой, она запила ее вином.
— Но куда важнее твоя история. — Агнес оторвалась от пасьянса и выжидающе уставилась на племянницу.
Всю дорогу до Порт-Рея Нина готовила свой рассказ ради этого момента, но, когда пришло время, обнаружила от него лишь бледную зарисовку.
— Ничего интересного, — Нина принялась активнее налегать на ужин, — отец проиграл много денег в карты и исчез. Дом и все имущество конфисковали в уплату долгов…
Она вдруг спохватилась и начала охлопывать себя по карманам. В джинсах обнаружился заветный клочок из вчерашней газеты. Нина разгладила его пальцами на столе, но перечитывать не стала, каждое слово она уже знала наизусть. Подвинула обрывок Агнес и принялась наблюдать, как глаза тетушки бегают по заметке. «Полицейские нашли в пригороде тело мужчины, погиб предположительно в результате насильственной смерти. При себе найдена пачка сигарет и фишка для покера».
— Считал, что она приносит удачу, — негромко пояснила Нина, представляя в голове красно-зеленый кружок с логотипом столичного казино-клуба.
— Дурак. — Агнес с пренебрежением передала бумажку Эстель. — Получил то, что заслужил.
— Ты как всегда категорична, он же наш брат, в конце концов, — Эстель аккуратно сложила кусочек газеты вчетверо, даже не взглянув. Отодвинула в сторону.
— Пусть земля ему будет дерьмом! — торжественно провозгласила Агнес, вознеся стакан. Нина удержалась от замечания, что солидарна с тем же мнением, и поднесла к губам вино. Столкнувшись с последствиями особого образа жизни отца, она никак не могла проникнуться к родителю должной скорбью.
— Мы с вами никогда не были близки, но мне больше некуда пойти.
Меньше всего Нине хотелось выглядеть жалкой. И она злилась на себя за то, что в данных обстоятельствах по-другому быть не могло.
— Ты все сделала правильно, — в сдержанной манере ответила Эстель, явно руководствуясь хорошо развитым чувством эмпатии.
— Тихо, — прервала их Агнес. — Слышите?
Палец тетушки уставился в потолок. Нина бессознательно проследила за ним; в глаза бросилась люстра с имитацией восковых свеч. И лишь после ушей достигла тихая музыка с верхних этажей.
— Ох, опять он, гаденыш, — сердито вздохнула Агнес.
— Брось, Несс. Музыка — наслаждение, удовольствие — благо, страдание — зло…
В арке стоял высокий, неопрятного вида мужчина с узким хищным лицом в колючей щетине. Голова величаво запрокинута, черные волосы висели до плеч сальными патлами, прикрывая надменную, злую физиономию. Меж холодного блеска косм над Ниной снисходительно смеялись волчьи глаза глубокого карего цвета. Измятая рубашка словно была застегнута впопыхах, — пара нижних пуговиц перепутана, остальные вовсе остались без внимания и открывали располосованное шрамами жилистое тело.
— Высокосортная хренотень, — без энтузиазма оценила Агнес. — Как мне ее подписать: «пьяные бредни Джеймса Митчелла» или это какой-то доисторический философ?
Мужчина вальяжно вошел, взял со стола стеклянный графин и поднес горлышко к носу:
— Да не помню. Наверное, что-то из Аристотеля, — разочарованный тем, что в графине оказалась всего лишь вода, поставил его на место.
ebooksa