О дьяволе и бродячих псах

22
18
20
22
24
26
28
30

— Вообще-то Аристотель говорил, что излишества в удовольствии — распущенность, достойная порицания, — мрачно заметила Эстель.

— В точку, — саркастично согласился мужчина, выискивающим взглядом осматриваясь по сторонам.

Все в нем вызывало отторжение: одичалый внешний вид, напыщенные манеры, показная бесшабашность. В сторону Нины пахнуло перегаром и немытым телом, внушая тошнотворное отвращение, но за маской невозмутимости едва ли можно было об этом догадаться.

— Джеймс, это Нина, — представила Эстель.

На секунду он отвлекся, чтобы высокомерно смерить гостью с головы до ног, и раздраженно ответил:

— Да мне плевать.

Нина как будто не заметила его грубости. Ей казалось, что скользило в дерзости Джеймса что-то нарочитое, фальшивое. Нужно быть до ужаса наивной, чтобы поддаться на столь провокационное поведение.

Тем временем Джеймс приблизился к Агнес и схватил виски. Налил немного в ее же стакан, опустошил до дна.

— Может, сыграем партию? — предложила Агнес, не отрываясь от пасьянса.

— Карты — оружие дьявола, дорогая, — Джеймс прихватил виски и направился к выходу. — Завязывай, — не оборачиваясь, добавил он.

— Очень смешно, — язвительно бросила тетушка вслед.

— Ни капли.

Ничто не спасало скверное впечатление от знакомства. С таким «другом семьи» Нина предпочла бы не иметь ничего общего.

Априори невыполнимое желание — теперь их с Джеймсом как минимум объединяла одна крыша.

— Кто это был?

— Местный грубиян, — махнула Эстель. — Не обращай внимания.

— А у вас не соскучишься, — Нина поняла уклончивый ответ тети, как отказ говорить о Джеймсе, поэтому настаивать не стала.

— Сволочь. — Агнес сообразила, что приятель увел у нее из-под носа выпивку и негромко выругалась.

— Ты, должно быть, утомилась с дороги, — мягко улыбнулась Эстель.

Под влиянием ее слов и вина Ниной вмиг овладело ощущение неимоверной усталости.