– Но у них у всех… – растерялся не только разговаривавший с Алисой корреспондент, но и остальные, с удивлением глядевшие на убитых.
– А вот этому попали в левый! – наконец-то обнаружил отличие один из корреспондентов, указав на одного из убитых. – Но он такой только один!
– Этот отважный сотрудник в одиночку их всех и уничтожил, он сражался как лев, но силы были неравны, и он упал, в смысле пал последним! – продолжила объяснять Алиса.
– Чем это он их? Характер ран не такой, какой бывает после применения бластера, – с сомнением произнёс знающий корреспондент, видно из криминальной хроники, – от попаданий из бластера совсем другие раны!
Алиса тоже посмотрела на убитых и серьёзно сказала:
– А он всех пальцем, прямо в глаз! Для того чтоб крови меньше было и паленым мясом не воняло, такой благородный воин, заботился о чувствах других, ведь многие не любят это противный запах, что получается, когда в кого-нибудь из бластера…
Алиса не договорила, Бренк начала её теснить к воротам, но один из корреспондентов успел выкрикнуть очередной вопрос:
– Госпожа Таволич, а почему вы и ваша сестра в таком виде? Почему ваша одежда изорвана?
– Это потому, что этим гнусным личностям недостаточно было на меня простого покушения, они хотели изнасиловать меня и мою маленькую сестру в особо извращённой форме, потому и бросились рвать нашу одежду, забыв обо всём, а в это время доблестный сотрудник УГАБ их всех пальцем…
– Алиса! – не выдержала Элира Бренк, стараясь затолкать девушку в ворота, подальше от корреспондентов, но те продолжали выкрикивать свои вопросы в спину уже почти скрывшейся за монастырской оградой Алисе:
– Как это случилось? Как он их? Как этому ему удалось, ведь он был один?
– В особо извращённой форме, по-другому наши доблестные сотрудники безопасности не умеют! – успела сказать Алиса, до того как за ней закрылись ворота монастыря. Перед ними встал Лемстер, приехавший со второй полицейской машиной, выставив руку ладонью вперёд, он громко сказал:
– Джентльмены, больше никаких комментариев!
Уже позже он сказал своей коллеге из четвёртого департамента:
– Ну твоя Алиса и наговорила, представляю заголовки в завтрашних газетах, бедный Гунанд со своим пальцем в особо извращённой форме затмит все остальные события. Бедняга перевернётся в гробу…
– Знаешь, мне его, как и Алисе, абсолютно не жалко! Он это заслужил, так пускай теперь переворачивается. Меня настораживает, даже пугает, появление Стрелка, как бы она снова не объявила вендетту. Там, перед воротами, у меня прибавилось седых волос, я была уверена, что она перестреляет всех, не делая разницы между агентами ГУГАБ и нами, полицейскими…
– Её можно понять, то, что они сделали с её дочерью и хотели сделать, вернее, с обеими её дочерьми, а в том, что обе Алисы (не могу понять, зачем надо было называть девочек одним именем) дети её и Красавчика, у меня сомнений уже нет. А Гунанд и его коллеги своими действиями поставили под удар нас всех! Теперь…
– Думаю, что войны не будет, Алиса сразу показала, что не держит на нас зла, – теперь Бренк перебила Лемстера. Женщина поёжилась, вспомнив, как были убиты сотрудники ГУГАБ, – она обняла нас, не столько защищая, сколько показывая, что не надо в нас стрелять. Стрелка не было видно, так как было непонятно, откуда она стреляет, но точность, с какой она это делала… Если бы не Алиса, не ушёл бы никто! Девочка показала, что доверяет нам, будем оправдывать её доверие, продолжим охранять монастырь!
– Аллен, вы это читали? – указывая на раскрытый планшет, спросил мужчина в строгом костюме другого мужчину, у которого костюм был ещё строже.
– Да, экселенц, читал, – ответил Аллен своему шефу и стал оправдываться: – Об этой операции мне было только доложено, но не сообщено о подробностях её планирования, моя вина, что я не вник в детали. Начальник отдела, занимающегося разработкой Лисы, проявил вопиющую некомпетентность. Он будет наказан! Строго наказан!