На участке фронта, которым командовал лично Густав боевых действий по сути не велось. Просто редкие перестрелки больше для формальности и шума. Маннергейм прекрасно понимал расклад и старался не перемалывать своих людей в бесполезных атаках. Позволяя отличиться англичанам. Равно как и не провоцировал на активные действия РККА. Поэтому… чуть помедлив, генсек произнес:
— Мы можем договориться о перемирии на вашем участке фронта и принять беженцев. При условии, что они будут вести себя прилично и согласятся поселиться там, где мы им укажем.
— Разумеется. О ином и речи быть не может.
— Тогда я дам команду по линии наркомата обороны и иностранных дел. Граф Игнатьев знает, как с вами связаться?
— Да. Конечно.
— Тогда он свяжется. Постараемся решить этот вопрос в ближайшие дни. Но только после организации перемирия на вашем участке фронта…
[1] Такие зеркала ставились обычно внутри фонаря, чтобы не оборачиваясь контролировать заднюю полусферу самолета.
Часть 3. Глава 3
Юми была добропорядочная японка. Три года тому назад она с родителями переехала с островов сюда — на Квантунский полуостров. И поселилась на землях, откуда чуть ранее согнали китайских крестьян.
Построили дом.
Занялись хозяйством.
Тихо. Спокойно. Вдумчиво.
И тут — война.
Брат ее любил бравурные высказывания, ссылаясь на то, что доблестные японские воины уже один раз северных варваров били. Да и потом, в Великую войну тех били все, кому не лень. Ибо ленивые и вечно пьяные. Но отец так не радовался и поспешных выводов не делал. Что пугало. Ее. Ведь их теперь не отделяло от этих странных дикарей море. И в случае, если брат не прав, эти самые варвары могли прийти в их дом…
В этот день она, как обычно, встала с рассветом и занялась делами. Их хватало. В частном доме их всегда в достатке.
И тут гул…
Юми заозиралась, прислушиваясь.
Крикнула брата.
Тот и сам крутил головой, пытаясь понять, что происходит. Пока не замер, указав куда-то вверх рукой.