Двое подняли руки.
— Здесь?
— Да
Я понял, что выиграл.
— Звоните, говорите, чтобы вещи собирали, только немного. Все самое ценное. Детей тоже собрать, сюда возможно, не вернетесь. Потом телефон дадите мне…
Подъехал лично Слон (я не знал, что он лично в Киеве), он был на большом, но неприметном джипе Киа, и еще одна машинка остановилась на стреме. Он был одет как для больших неприятностей, под курткой — топорщился «чеченский» скрытник с магазинами[68]. На боку короткий автомат.
Мы толкнулись кулаками
— Жив? Хорошо, работы много.
— Жив.
— А это кто?
— Из Альфы пацаны, просят принять. У двоих семьи.
Слон скептически осмотрел украинцев, махнул рукой.
— Ладно, под твою ответственность. Пристраивайся за нами…
Где-то в Украине. 25–26 июля 2017 года.
…Здесь забыли обо всем
Только знали что умрем
Мы врагу не уступив
Помнят — кто остался жив…
Неизвестный самолет — или самолеты — нанесли ракетно-бомбовый удар по зданию Администрации президента Украины. Серьезно пострадал находящийся по соседству «дом с горгульями» — авторства Владимира Городецкого, он представлял собой большую художественную и культурную ценность, охранялся ЮНЕСКО. Это моментально парализовало не только деятельность Администрации президента Украины, но и деятельность всех прочих органов власти, в том числе военизированных. Все эти киевские чиновники, что в форме, что без оной — привыкли посылать людей на смерть, но не привыкли находиться под смертью самим. Ракетно-бомбовый удар по центру столицы — возможно, и не был ответным ударом армии или структур внутри армии, возможно, это был отчаянный демарш какого-то одиночки. Но более страшного — придумать было нельзя. Структура власти — посыпалась как карточный домик, с регионов звонили по знакомым телефонам, за указаниями — но телефоны пугающе молчали. И тогда — и чиновники на местах покидали свои «админбудивли», не желая испытывать судьбу и находиться на рабочем месте, когда народ, которым они управляли — придет, чтобы отблагодарить их за «дбание»…