– Понятно…Как он умер?
– Ты не поверишь, спрашивал. А он не ответил, – съехидничал я, чувствуя желание отправить сына к отцу. Но тут в нашу перепалку вмешался Хаймович.
– Может, хватит? Что вы как дети малые? Времени нет. А кое у кого его нет совсем…Должен тебя честно предупредить Андрей, что как только мы заметим, что ты попал под влияние чужого разума, мы тебя ликвидируем немедленно. После слов Хаймовича Андрей сник и сказал:
– Я и сам хотел вас об этом попросить. Не хочу быть куклой в чужих руках. Но и со смертью моего отца мне разобраться надо. Вот он говорит, что по документам опознал, а сам читать то хоть умеет, дикарь городской?
– Кто? Я? Сам тупой!
– Прекратить! – рявкнул Хаймович,- Еще драки мне тут не хватало!
Мы замолчали. И в это время нечто бездушное гулко и громко завыло на одной ноте, это раздался сигнал тревоги. Андрей шарахнулся и прикрыл дверь в комнату спасаясь от неведомого врага, выть стало тише. На мониторе, стоящем на соседнем столе появились какие-то строки, и Хаймович стал поедать их глазами.
– И что случилось? – поинтересовался я, ощущая в душе холодное спокойствие, словно происходящее меня не касается.
– На верху кто-то напал на племя…,- ответил Хаймович, – Не твои ли соплеменники Андрей?
– Мои, вряд ли…
– Что пишет-то твой искусственный разум? – спросил я. Строчки бежали быстро а читать было лень.
– Да то и пишет, что в связи с тревогой все выходы блокируются до выяснения ситуации…
И тут до моего уха донесся щелчок. Дверь, заботливо прикрытая Андреем, нежно щелкнула замком.
– Нет…ну, твою мать…,- вздохнул я, и как мне показалось Хаймович. Один Сивуч ничего не понимая хлопал глазами.
Они нападали на меня снова и снова…Многих я уже убил, но ощетинившись копьями и горящими факелами двуногие теснили меня, прижимая к стене. Дальний ряд поднял трубки ко рту и по моему телу застучал град мелких стрел. Одно из стрел попало в сочленение на сгибе, и всю конечность пронзила страшная боль. Словно что-то изнутри начало медленно жевать мои мышцы. Мне впервые в моей жизни стала надоедать охота. Хотелось улететь, но в помещении было слишком тесно, крылья не расправишь. Выскользнуть ужом? Но тогда мое тело станет уязвимо для копий. И я решился…Развернулся и бросился к той двери откуда был слышен зов. С разбегу я пробил дверь, и рухнул вниз, в темный провал глубокой норы.
– Вставай полковник, скоро рассвет, – сказал Барчан. Надо же! Первый раз в жизни проспал! Полковник недоуменно посмотрел на вошедшего. Уснул он с вечера сразу, едва тело коснулось того, что было сложено для постели – вороха прошлогодней листвы укрытого тряпьем. Измотанный за неделю организм молил об отдыхе. Поэтому уснул он так крепко, что совершенно потерял ощущение времени и внутренние часы не сработали.
Сивуч вышел из будки и обомлел. Десять, двадцать, тридцать…Да сколько же их? Спросонья даже не мог сосчитать. А перед собравшимися бойцами встретили его два сержанта назначенные вчера Шубенок и Мельченко.
– Все в сборе командир! – доложил Шубенок, – Взвод Ахромеева решили оставить для охраны поселка.
Полковник растерялся и расчувствовался. Значит, зря он грешил на своих бойцов? Не предали его. И Сивучу захотелось сказать им что-нибудь доброе, от души поблагодарить их за поддержку. Но он никогда этого не делал и не знал как. Поэтому просто сказал:
– Правильно сделали…,что оставили Ахромеева. Паек взяли на день?