— Как вы себя чувствуете? — спросил Ружин.
— Голова болит, руки… — с тихой тоской проговорила женщина. — Все болит, — приподнялась на локтях с трудом, кривясь, спросила с тревогой: — Где Максим?
Ружин взглянул на Рудакова, потом перевел взгляд на женщину:
— Он давно ушел?
— Вспомнила, — женщина с облегчением легла на подушки. — Он у Дазоева, тоже коллекционера, антиквара, да, да, скоро придет, бедный.
— Расскажите все подробно, сначала, — попросил Ружин.
— Позвонили в дверь, я открыла, двое, ударили в лицо. Я потеряла сознание. Пришла в себя, связана, слышу шум, голоса, во рту тряпка. Открывать глаза не стала. Страшно. Перед уходом опять ударили.
— Узнаете их?
— Наверное, да…
— Что они говорили?
— Что брать, что не брать…
— Что еще?
— Не помню.
— Вспоминайте, вспоминайте, что еще?
— Не помню…
— Надо, надо, надо… Как называли друг друга? Акцент? Названия улиц, городов? Цифры какие-нибудь?
— Не помню, не помню, — женщина сдавила виски, сморщилась, замотала головой.
Рудаков остановил Ружина, придержал за руку, заметил категорично:
— Хватит.
Ружин встал, развел руками.